Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица (Книги 1,3,5,7,8)
Шрифт:
Мюллер давно заметил, как Штирлиц залезает в карман, где у него несомненно лежит кастет, и поэтому сказал:
– В Америку нас переправил товарищ Керенский.
– Какой товарищ?!
– Керенский. Это тот самый...
– А кого это "вас"?
– Кого, кого? Всех ваших кубинских и бразильских друзей, которые по вашей же, господин штандартенфюрер, милости оказались в магаданских застенках!
– И что, Кальтенбруннер c вами?!
– И Кальтенбруннер, и Холтоф, и Айсман, и даже красавица Тетя Фига - здесь, в Нью-Йорке.
Штирлиц
– Немедленно едем к вашим друзьям!
– Я не думаю, что это им понравится, - грубо промолвил Мюллер.
– А их об этом и спрашивать никто не будет, - грубо сказал Штирлиц и въехал кастетом по истрепанной физиономии Мюллера, повергая его в безграничное изумление.
– Еще нужны объяснения?!
Мюллер расплакался.
– На Кубе - били. В Магадане - сломали челюсть. А теперь, здесь вы теребите мою физиономию. Как вам не стыдно?!
– О совести заговорил? А что ты думал тогда, в Германии, когда закрыл дверь после ухода Гитлера? А тогда, когда я томился в застенках твоего хренового Четвертого Рейха? Помнишь, собака?!
– И Штирлиц вмазал еще раз.
Мюллер завыл, а Максим Максимович налил себе еще стакан водки.
– Ну что, я тебя убедил?
– спросил он.
– Вполне.
– Тогда едем.
...Александр Керенский лежал в одной постели c Тетей Фигой. Керенский был стар, но красотка Фига не замечала этого. Этот мужчина заманивал к себе какой-то внутренней силой, порождающей неукротимую энергию молодого, влюбленного болвана, c которым спала красотка намедни.
В квартире Керенского был организован штаб бывшей нацистской партии Германии. Сюда съезжались все бывшие представители Вермахта.
– Так это все ваши штучки, товарищ-господин бывший глава Временного правительства?
– На пороге стоял восхитительный Штирлиц c гранатой в руках.
– O, my God!
– успел пропищать Александр Керенский. Граната разорвалась как раз под его задом.
Все остальные "рыбками" повыпрыгивали из окон четырнадцатого этажа.
– Развели тут бардак!
– злобно прорычал Штирлиц, вытирая c мундира что-то похожее на кал.
То, что еще недавно называлось Сашей Керенским, висело на люстре и оправлялось на Штирлица.
– Прекратите, товарищ Керенский, заниматься хреновиной!
– грозно сказал Штирлиц.
– Максим ты не прав! Ты что наделал?!
– прошипела губа бывшего главы Временного правительства.
– Я всегда прав!
– сказал Штирлиц.
– Что это вы тута развели? Фашистский гадюшник? Ты что же это, опять вдарился в политику?
– Максим... или как там тебя еще... Петька, Отто... или этот, ну как его - Штирлиц, ты, еще раз повторяю, не прав! У нас здесь был творческий вечер Александры Пахмутовой.
– Какой еще там Ахмутовой? Тут все видно невооруженным глазом - фашистский
Мюллер, торчавший у Штирлица все это время подмышкой, тихо шепнул:
– Товарищ Штирлиц, я забыл вам сказать, Сашка что-то знает про Хрущева, а точнее про его приезд в USA.
Рука Штирлица самопроизвольно полезла за кастетом.
"Сейчас будут бить!" - подумало тело и упало вместе c люстрой к ногам Штирлица.
Но Максим Максимович сдержался, что случалось c ним редко, и только тихо спросил, пытаясь настроить свой голос на добродушную волну:
– Что тебе, контра, известно про Хрущева?
Губа открылась и сказала:
– Пока ты здесь занимаешься погромом, лысый едет к ООН!
– Черт, не успел!
– пробубнил Штирлиц.
– Ну, не успел, так не успел... Ладно... Извините, что побеспокоил. Я просто так зашел.
ГЛАВА 12. ТАМ, ГДЕ БЕССИЛЕН МИНЗДРАВ
"А это уже серьезно!" - подумал Штирлиц.
Едкий смог от дымящейся сигареты глубоко проник в его легкие и разведчик косо посмотрел на грязный потолок.
"Да-а, видимо, это никогда не кончится..." - мрачно насторожился Штирлиц и сделал еще одно усилие.
Мирно капала вода из крана, по потолку мелькали гадкие тени. Штирлиц вновь закурил. Сигарета показалась ему менее приятной, однако он продолжал втягивать в свои легкие этот острый, едкий дым, пытаясь сбить ужасное напряжение.
...Прошло двадцать минут. Мускулы легендарного разведчика всех времен и народов были на пределе.
– Черт!
– прошипел он.
– Должен же быть в этом хоть кто-нибудь виноват?! Но кто? Кто? Кто эта собака?
Штирлицу показалось, что напряжение на минуту утихло, однако этот факт не помешал закурить ему третью сигарету и мускулы Максима Максимовича снова были на пределе.
– Скоты!
– закричал он в пустоту.
– Га-а-а-а-а-ды!
Что-то ужасное, отчаянное, жаркое, безвыходное было в этом крике. Но стены были глухи и помочь в этот момент Исаеву никто не мог, даже Минздрав, тем более, что последнему было далеко наплевать на временное напряжение мускул легендарного шпиона.
Вечерело. В номер Штирлица откуда-то из далекой России ворвались стихи великого Пушкина:
Вечер зимний, вьюга воет,
Снег безжалостный идет...
Разведчик почувствовал жар и нестерпимую усталость. Ноги сводило судорогой. Со лба стекали холодные струйки пота. Штирлиц вдруг понял, что это конец.
"Говорил же Мюллер, предупреждал!
– горько подумал он. О-о-о! Как это все-таки жестоко! И самое главное - низко! Низко!"
– Да, поймите же вы, наконец! Я не выдержу этого! прокричал Штирлиц.
Это уже был крик не человека, это был рев быка, которого вот-вот должны были зарезать. Это был крик дикого слона, увидевшего подлую кобру. Это был крик загнанной лошади, раненного кабана. Это был крик тигра, нечаянно наступившего на раскаленное золото.