Похождения в Амстердаме
Шрифт:
— И охрана не проверила?
— Я же не просто вклеил, а вставил в картонную обложку открытки.
— Умно.
— Не так чтобы очень. Тюремная охрана работает спустя рукава, спит на ходу. Я уверен, что родился он совсем в другой день.
Я наклонился вперед, уперся локтями в колени и нацелил на него указательные пальцы.
— Ее фамилия что-то вам сказала?
— Девушки? До тех пор пока мы не побывали в библиотеке, — ничего. Но когда мы нашли ту газетную статью, я начал соображать, что
— Ким Волкерс. У нее та же фамилия, что и у охранника, которого убил Майкл.
— Только он никого не убивал. Во всяком случае, всегда говорил, что не убивал. Но насчет фамилии вы правы. Полагаете, что она — дочь охранника?
— Полагаю, что да.
— Думаю, и Майки так решил. Но, подозреваю, он и раньше это знал.
— Почему вы так думаете?
— Шестое чувство. Что-то в его голосе. Объяснить не могу.
— И все-таки на некоторые вопросы ответов у меня нет.
— Только на некоторые?
Я улыбнулся:
— На один вопрос ответ хочется узнать больше всего: почему он сблизился с девушкой, зная, кто она? Он же понимал, что она заманивает его в западню.
Стюарт уселся поудобнее, банка пива балансировала у него на животе.
— Майки был своеобразным человеком. Клялся всеми святыми, что не убивал охранника, но при этом пребыванием в тюрьме нисколько не тяготился. — Стюарт помолчал, глаза его затуманились. — Этим он отличался от большинства заключенных. Я переживал из-за каждой проведенной там минуты, а он словно радовался тому, что сидит за решеткой.
— Покаяние?
— Можно сказать и так.
— Не складывается, если он охранника не убивал.
— Согласен.
— И это не объясняет, почему он не вывел ее на чистую воду.
— Может, и вывел. Но только, скажем, в приватной беседе.
Я покачал головой, имитируя весы.
— У меня такого ощущения не сложилось.
— У меня тоже. Это всего лишь гипотеза.
Стюарт пожал плечами, отпил из банки. Он понемногу переставал быть Резерфордом и сидел теперь совсем в иной позе, даже живот свисал по-другому. Изменения в облике свидетельствовали о том, как ловко он умеет входить в роль, и заставляли насторожиться. Я сомневался, что Стюарт — его настоящая фамилия.
— Вы — не адвокат.
— Нет.
— Из чистого любопытства — как вам удалось это провернуть? В смысле, представлять мои интересы?
Он улыбнулся, словно вспоминая недавнюю амурную победу.
— Легче, чем вы думаете. Утром немного поболтался в участке и подслушал разговор двух полицейских о том, что вы отказываетесь говорить без присутствия адвоката. Потом подождал, пока они уйдут, и подошел к дежурному офицеру, или как там он у них называется.
— Но разве они не проверили ваши документы?
— Документы у меня, конечно, были. Их может, при необходимости,
— Понятно. Нет, совсем не понятно! А с чего вы вдруг оказались в участке?
— О вашем аресте написали газеты. — В голосе звучало удивление: как я сам не сообразил? — Я, разумеется, прочитал эту заметку и решил, что смогу что-нибудь узнать.
— О чем?
Он вновь пожал плечами.
— Об алмазах? — предположил я.
Он кивнул и посмотрел на меня скорбными глазами.
— Получилось лучше, чем я мог предположить.
— Да уж, высший пилотаж.
— Знаете, в своем деле надо быть мастером — особенно, если зарабатываешь им на жизнь. Как я понимаю, для вас воровство — не хобби.
— Пожалуй, вы правы.
— И вы постоянно ждете чего-то такого, на что не жалко потратить время?
— С учетом риска.
— Риск только подстегивает.
— Меня — нет. — Я покачал головой.
— Неужели вы не испытываете восторга, проникая в чье-то жилище? Я в это не поверю.
— Возможно, но это всего лишь побочный эффект моей работы.
— Ну, разумеется…
— Это правда. Я прежде всего писатель. Но иногда возникает желание повысить свои доходы.
— Хорошо, что напомнили. — Он стукнул себя пухлой ладошкой по лбу. — На днях прочитал одну из ваших книг. К третьей главе уже знал, кто убийца.
— Может, случайно угадали?
— Нет, вычислил. Но это не значит, что книга мне не понравилась.
— Мы уходим в сторону. — Я поднялся, обошел кресло, оперся о спинку. — Вы сказали, что знали об алмазах с самого начала?
Стюарт опять кивнул. Жирные складки на его шее напоминали ворот толстого свитера.
— Услышал о них в тюрьме. Кроме как поговорить, делать там, знаете ли, нечего. А уж насчет такого человека, как Майки, ходило столько легенд!
— Почему?
— Наверное, потому что он был очень уж тихим. — Стюарт покрутил банку, заглянул через дырку внутрь. — Большинству заключенных не терпелось рассказать, за что они сидят, что пошло не так и каких ошибок они не допустят в следующий раз. Но не Майки. Он никому ни о чем не рассказывал и этим только разжигал всеобщее любопытство. Все хотели знать, что с ним произошло. Поэтому любая мелочь, связанная с Майки, обсуждалась всей тюрьмой.
— Например?
— Например, статуэтка обезьяны, которую он держал в камере. Такая забавная.
— И что говорили люди?
— Многое. Если человек молчит, о нем всегда судачат.
— И об алмазах говорили?
— Среди прочего.
— Вы его о них спрашивали?
— Естественно.
— И что он отвечал?
— Ничего. — Стюарт постучал по банке. — Но потом я кое-что выяснил.
Я выдержал паузу, стараясь не торопить события.