Похождения в Амстердаме
Шрифт:
— Я сказал правду.
— Черта с два. Вы моргнули.
Я вздохнул. Потер шею, потом щетину на подбородке.
— А кто эта ваша секретарша, которая мне звонила?
— Какая-то пташка из бара. Я дал ей несколько евро.
— У нее был такой деловой голос.
— Само собой. Она старалась.
— А этот спектакль в библиотеке? — продолжил я. — Почему вы его устроили? Мы проторчали там столько времени!
— Не мог же я сразу найти то, что нужно.
— Но три часа!
—
— В этом не было нужды.
— Я — человек дотошный. А кроме того, вы мне хорошо заплатили.
— Вы про шесть тысяч евро? Я нашел их в сейфе на барже.
Он покачал головой, улыбнулся.
— Как нажито, так и прожито, да?
— Что-то в этом роде. По правде говоря, я думал, что они меченые, вот и хотел отмыть их через вашу контору.
Он присвистнул.
— Так вы собирались вернуть какую-то часть?
— Такая мысль приходила мне в голову.
— Получить деньги у адвоката? Да вы неисправимый оптимист.
Я положил руки на подлокотники.
— Последний вопрос. Марике, Ким, не важно, как ее называть… Вы думаете, третья обезьяна у нее?
Он пожевал нижнюю губу, потом медленно кивнул.
— Вероятнее всего. У меня ее нет. Вы наверняка хорошенько обыскали всю мою квартиру…
Я улыбнулся.
— В деле, которым зарабатываешь на жизнь, надо быть мастером.
Глава 27
Столько народу в «Кафе де Брюг» я еще не видел. Все столики были заняты, в воздухе висел сигаретный смог. И Марике-Ким, и молодой бармен работали за стойкой; девушка заметила меня не сразу. Я сел на высокий стул, закурил, чиркнув спичку о коробок, лежащий у ближайшей пепельницы. Со стороны я, наверное, чем-то напоминал Клинта Иствуда из какого-нибудь вестерна. А если по-честному, не хотелось мне знать, как я действительно выгляжу.
Наконец она меня увидела и налила стакан пива.
— Спасибо, Ким, — поблагодарил я ее, когда она поставила стакан передо мной.
Руку от стакана она так и не оторвала. Словно я обездвижил ее, назвав настоящим именем.
— Стакан держать не нужно, — добавил я. — Иначе я не смогу выпить пива.
Она не шевельнулась, так что мне пришлось вытаскивать стакан из ее пальцев. Потом я глотнул ледяного напитка, глубоко затянулся дымом. Грудь еще болела, если я набирал полные легкие воздуха (или сигаретного дыма), но я изо всех сил старался этого не замечать. Выпустил дым через ноздри, сунул другую руку в карман, достал паспорт. Положил на стойку, подтолкнул к ней.
— Давай прогуляемся, — предложил я. — Пусть твой друг немножко попотеет.
Сделал еще
— Майкл был в курсе, — нарушил я затянувшееся молчание, не отрывая глаз от темной воды. — Я нашел ксерокопию в его квартире.
Ответа не последовало. То ли она не знала, что сказать, то ли ждала продолжения, чтобы понять, к чему я клоню. Но, по правде говоря, я и сам этого не знал.
— Майкл прятал ксерокопию в сливной трубе ванны. Он получил ее еще до выхода из тюрьмы. Так что он отлично знал, кто ты.
Марике-Ким вдруг резко ударила ногой по кирпичному ограждению.
— Он тебе никак на это не намекнул? — продолжил я, и она покачала головой. — Ты спала с человеком, который убил твоего отца! — Последняя фраза прозвучала грубее, чем мне хотелось бы.
— Не я, — сорвалось наконец с ее губ.
— Разумеется, не ты, а твоя сестра-близняшка. Хотелось бы мне с ней познакомиться.
— Нет у меня никакой сестры. Но Марике — это не я.
— Я не уверен, что тебя можно отделить от нее.
— Тебе этого не понять. — Она бросила на меня короткий взгляд.
— Согласен. Я вообще ничего не понимаю.
Она облокотилась на парапет рядом со мной, уставилась на черную воду, и мне показалось, что черты ее лица заострились, глаза утонули в глазницах.
— Я не хотела привязываться к нему, — сказала она, по-моему, себе, а не мне. — Но чувство все равно возникло. Я ненавидела себя за это. Но если бы мы встретились случайно и я не знала, кто он, мне бы он сразу понравился.
— Но ты ведь знала, кто он. И что сделал.
Она закрыла глаза, будто хотела отгородиться от моих слов.
— Когда он сказал, что не виновен в убийстве, меня это потрясло. — Девушка повернулась ко мне. — Я очень захотела ему поверить.
— Возможно, он сказал правду.
Она прикусила губу.
— Нет. — И покачала головой.
— Насколько мне известно, он всем говорил это.
— Не так уж много убийц признают свою вину.
— Некоторые признают. Даже на суде.
Она глубоко вдохнула, чтобы справиться с волнением.
— Когда это произошло, мне было девять лет. Я видела его фотоснимки в газетах. Я видела его глаза и знала, что это он, даже до суда. Потом его отправили в тюрьму, и больше я о нем ничего не слышала. Думал ли он обо мне? Знал ли вообще о моем существовании? Знал, кого он у меня отнял?