Похождения Вани Житного, или Волшебный мел
Шрифт:
— Ну а что это всё-таки значит? — воскликнул Шишок. — Расшифруй ты нам… Что-то я ничего не пойму!
— Боюсь, что расстрою вас, — поглядывая в строки, вздохнула дворничиха. — Тут двояко кажет… Или зимой добудете мел…
— Какой зимой! — воскликнул Шишок. — Нас до зимы снесут!
— Или вовсе не найдёте мела — вишь, буря то воет, то плачет…
— Ну вот! — воскликнул Шишок.
Друзья переглянулись и вздохнули.
— А может, — произнесла тут, хлопнув себя по лбу, Раиса Гордеевна, — в Бураново вам надо?! С бури же всё начинается… «Буря мглою небо кроет»! Точно, про Бураново тут…
—
— Тогда одно из двух: или зимой отыщете мел, или неудача.
— Ладно, — сказал Шишок, незаметно подмигивая Ване. — Засиделись мы у тебя, Раиса Гордеевна, пора и честь знать. Пойдём мы…
— А может, ещё чайку? — кивнула дворничиха на закипавший чайник.
Шишок засомневался, но Ваня дёрнул его за полу, и тот вздохнул:
— Нет, пошли мы.
Раиса Гордеевна пожелала путникам удачи и, только они шагнули за порог, замкнулась на ключ, плотно задёрнула шторки и вытащила завёрнутую в кашемировый платок шишку. Развернула, покачала на ладони — тяжёленькая. Поставила золотую шишку на стол и, подперев щёку, долго любовалась. Услыхала какой-то шум за окном — и скорёхонько набросила на сокровище платок.
Глава 23. Метро «Улица 1905 года»
— Да–а, — протянул Шишок, когда вновь оказались на Новослободской, — с метёлками Раиса Гордеевна, конечно, хорошо управляется, тут уж ничего не скажешь, а вот что касается ворожбы… Ворожейка из неё, как из меня водяной.
— Значит, думаешь не нужно… — Ваня замялся и быстро докончил: — маму спасать? А вдруг Раиса Гордеевна права?
— Да где ж её теперь искать? — проронил Перкун. — Куда нам теперь?
— Потерялся след, — пробормотал Шишок. — Заплутали мы в этой Москве, хуже чем в теряевском лесу… Ровно какому московскому лешаку дорогу перебежали…
Поехали куда глаза глядят — а глаза глядели в направлении центра, и приехали на станцию метро «Улица 1905 года». Тут возле афишного стенда с жирно напечатанными именами различных певцов Шишок приостановился и воскликнул:
— Погодите-ка! Она ведь хотела стать великой певицей!.. Всё для этого отдала… — при этом домовик взглянул на Ваню. — Наизнанку себя вывернула… А вдруг стала?! Фамилию сто раз могла сменить — у баб это запросто, а имя-то осталось!
Стали искать певицу с именем Валентина — но никаких Валентин на афише не было. Была Алла, две Ирины, Наташа, Кристина, даже Эдита была — а Валентины не было.
— Может, она в Большом театре поёт? — предположил Перкун.
— В «Золотом петушке»? — усмехнулся Шишок. — Арию Шемаханской царицы?
Тут все увидели толпу народа, которая двигалась прямо по проезжей части. Впереди ходко шла весёлая молодёжь, дальше топали люди постарше, полно было дедушек и бабушек. Некоторые несли красные флаги. Шишок тут погладил свою медаль и расправил плечи. А Ваня заметил несколько человек с камерами и вспомнил, как в инфекционке его снимали для телевидения.
— Чего это такое? — спросил Шишок, провожая взглядом шествие. — Куда это народ несёт?
Из процессии ему отвечали:
— На Останкино идём, лжецов уму–разуму учить!
—
— Сейчас Останкинскую башню ломать будем! Айда, пенсионер, с нами!
Шишок в недоумении поглядел на Ваню:
— Ничего не пойму!.. Какую башню, хозяин? Какой телецентр?
Ваня рассказал, что благодаря Останкинской башне телевизоры смотрят в каждом доме, и Шишок даже подпрыгнул:
— А–а–а! Так это я завсегда с удовольствием! Моя бы воля — я бы все телевизоры до одного в расход пустил! — и, пристально поглядев на Ваню, помчался догонять шествие. Ваня с Перкуном, делать нечего, поспешили следом.
Скоро троица, обогнав многих, шла в серёдке тесной толпы. Из разговоров вокруг Ваня понял, что демонстранты только что прорвали кольцо милиции вокруг Белого дома, хотя ментов там было — тьма!
— Вот именно что тьма! Я слыхал, тыщ десять! — говорил какой-то мужик в очках. — Как-то подозрительно: чего это они тринадцать дней никого не пропускали, а тут нате–ко — пустили безоружных!
— Дак ведь какая толпа народу вышла! Сомнут! — отвечали ему.
— И наши ребята, знаешь, какие крутые! — кричал парень в каске, и в подтверждение постукал себя по твёрдому головному убору.
— Ну да, отняли вы у ментов пару касок да три щита, ну ещё четыре дубинки — как-то очень уж легко менты расстались со своей амуницией…
— Легко! Ну, ты, мужик, даёшь! — обернулся идущий впереди паренёк с громадным синяком под глазом. — Гляди, какой фингал мне поставили! А Лёхе башку проломили! Эй, Лёха, покажись!
Шагавший впереди Лёха, который не мог слышать разговора, мотнул головой вопрошающе, дескать, чего надо. Голова у него и вправду была перевязана клетчатым шарфом.
— Не–ет, ребята, это все несерьёзно! — говорил очкастый. — Сильно на провокацию смахивает. Настучали по башкам для отвода глаз — и пропустили. Дескать, освобождайте своих депутатов, сколько влезет! Читали, небось, как в 1905 году-то было, в кровавое воскресенье… Поп-то Гапон [73] — провокатор… А сегодня ведь тоже воскресенье…Чего-то там у них на уме у дерьмократов этих — только вот чего?!
73
Гапон– в советскую эпоху был объявлен провокатором спровоцировавшим расстрел мирной демонстрации. Также обвинялся в том что был агентом царской охранки. За что был убит. Современные исследования опровергают эти обвинения. [Ред.]
— Ладно тебе каркать! — рассердился парень в каске. — Может, ты и есть этот поп Гапон? Не хочешь идти, сваливай, нечего народ баламутить.
И очкастый, пожав плечами, замолчал.
Ваня крепко вцепился в руку Шишка, а тот поглядел удивлённо, дескать, ты чего, хозяин? Видать, никаких опасений у него не возникало. И Ваня тоже понемногу успокоился. В самом деле — ну что тут может случиться?.. Это же не тёмный теряевский лес — столица! И он не один тут, толпа народу кругом. Вон как дружно идут! Ваня даже спросил у паренька с синяком, сколько здесь примерно человек. Окинув хозяйским взглядом нескончаемую демонстрацию, паренёк сказал: