Похождения Жиль Бласа из Сантильяны

Лесаж Ален Рене

— Восхищаюсь твоей проницательностью, — промолвил я с улыбкой. — Да, друг мой, мне нужна возлюбленная, и я хочу, чтобы ты сам мне ее нашел. Но предупреждаю тебя, что я в таких делах очень привередлив: эта особа должна отличаться красотой и благонравием.

— Вы требуете от меня вещь довольно редкую, — возразил он, — но, слава богу, мы живем в таком городе, где всякое бывает, и я льщусь вскоре найти что-нибудь подходящее.

Действительно, три дня спустя он сказал мне:

— Я открыл подлинное сокровище, а именно одну молодую даму из хорошей семьи и исключительной красоты. Ее зовут Каталина, она живет под присмотром тетки в маленьком домике. Обе они содержат себя весьма пристойно, пользуясь доходами со скромного имущества. Им прислуживает одна моя знакомая субретка, которая только что заверила меня, что дверь их, хотя

и закрытая для всех, могла бы, однако, открыться для богатого и щедрого поклонника, если он обязуется во избежание огласки приходить к ним только по ночам и вести себя осторожно. Я, разумеется, расписал вас, как кавалера, достойного найти замок незапертым, и сказал субретке, чтоб она переговорила с этими дамами. Она обещала исполнить мое поручение и принести завтра утром ответ в условленное место.

— Отлично, — сказал я ему, — но как бы все, что наболтала тебе горничная про свою госпожу, не оказалось сплошной басней.

— Ни-ни, — возразил он, — меня такими штуками не проведешь: я уже спросил соседей и заключил из их отзывов о сеньоре Каталине, что она подходит под ваши требования, словом, что это Даная, у которой вы можете разыгрывать Юпитера, 165 если ниспошлете дождь из пистолей.

Сколь ни был я предубежден против такого рода любовных похождений, однако же на этот раз согласился. Горничная сообщила на следующее утро Сипиону, что я волен проникнуть в тот же вечер в дом ее хозяек, и я пробрался туда между одиннадцатью и двенадцатью. Субретка встретила меня без свечи и, взяв за руку, отвела в недурно убранную залу, где я застал двух изящно одетых сеньор, восседавших на атласных пуфах. Увидя меня, они приподнялись и поклонились с величайшей учтивостью. Мне показалось, что я вижу перед собой благородных дам. Тетка, которую звали сеньорой Менсией, была еще хороша собой, но не привлекла моего внимания, так как я не мог оторвать глаз от племянницы, которая показалась мне настоящей богиней. Впрочем, приглядевшись внимательно, ее нельзя было назвать безупречной красавицей; тем не менее она была очаровательна, а присущая ей пикантность и страстность заслоняли в глазах мужчин ее недостатки.

165

Даная (греч. миф.) — дочь аргосского царя Акрисия и Аганиппы. Узнав от оракула, что ему суждена смерть от руки внука, Акрисий заключил дочь в подземный терем. Однако Зевс проник к ней золотым дождем, и Даная родила сына Персея, которому суждено было исполнить пророчество оракула.

Внешность Каталины переполошила мои чувства. Я забыл, что явился туда в качестве посредника, и, заговорив от собственного имени, пустился в самые страстные излияния. Юная девица, которой я благодаря ее прелестям приписывал в три раза больше ума, чем у нее было на самом деле, окончательно очаровала меня своими ответами. Я уже начинал терять власть над собой, когда тетка, желая умерить мои порывы, обратилась ко мне и сказала:

— Сеньор де Сантильяна, дозвольте мне объясниться с вами вполне откровенно. Мне так расхвалили вашу милость, что я разрешила вам прийти ко мне, не сочтя нужным ломаться, дабы вы больше ценили эту честь. Но не думайте, чтоб это давало вам какие-либо особые права. Я до сих пор воспитывала свою племянницу в уединении, и вы, так сказать, первый кавалер, которому я ее показала. Если вы считаете ее достойной стать вашей супругой, то я буду очень рада постигшей ее чести. Судите сами, подходит ли она вам этой ценой: дешевле вы ее не получите.

Этот выстрел в упор вспугнул Амура, собиравшегося пустить в меня стрелу. Говоря без метафор, такое неприкрытое предложение брака отрезвило меня: я сразу превратился в верного посланца графа Лемоса и, переменив тон, ответил сеньоре Менсии:

— Сударыня, ваша откровенность мне нравится, и я намерен последовать вашему примеру. Каким бы завидным ни было мое положение при дворе, я не достоин несравненной Каталины; у меня есть для нее более блестящее предложение: я предназначаю ее для инфанта.

— Довольно и того, что вы отказались от руки моей племянницы, — холодно сказала тетка, — этот отказ и сам по себе, кажется, достаточно обиден: незачем сопровождать его насмешками.

— Какие насмешки, сударыня! — воскликнул я. — Все это совершенно серьезно:

мне велено найти особу, достойную тайных посещений наследного принца. Я нашел ее у вас и отмечаю ваш дом мелом. 166

Услыхав такое предложение, сеньора Менсия сильно удивилась, и я заметил, что оно ей понравилось. Тем не менее, считая долгом выдержать характер, она ответила мне следующее:

166

При переездах двора гоффурьеры (представители гофмаршальской части, ведающей путешествиями двора), выезжали вперед и отмечали мелом дома, в которых предстояло расположиться королю и его свите.

— Если б я даже поверила вам на слово, то все же знайте, что я не такова, как вы думаете, и что позорная честь видеть свою племянницу любовницей принца меня нисколько не прельщает. Моя добродетель возмущается самой мыслью о том…

— Подождите с вашей добродетелью, — прервал я ее. — Вы рассуждаете, как непросвещенная мещанка. Разве можно смотреть на подобные случаи с моральной точки зрения? Это значит лишить их того очарования, которое им присуще. Нет, их надо окружать неким ореолом. Представьте себе наследника престола у ног счастливой Каталины, вообразите, что он ее боготворит и осыпает подарками, и, наконец, подумайте о том, что она, быть может, родит героя, который обессмертит имя своей матери вместе со своим собственным.

Хотя тетке смертельно хотелось принять мое предложение, она все же притворилась, будто находится в нерешительности, а Каталина, которой уже не терпелось подцепить наследного принца, выказала полнейшее равнодушие. Мне пришлось поэтому возобновить атаку крепости, пока сеньора Менсия, приметя, что я теряю терпение и готов снять осаду, не забила отбоя, после чего мы составили акт о капитуляции, заключавшей следующие два пункта.

Во-первых, в случае если инфант, получив донесение о прелестях Каталины, воспламенится и пожелает посетить ее ночью, то я обязуюсь осведомить о сем обеих дам, равно как и о дне, назначенном для этой цели.

Во-вторых, принц обещает явиться к вышеозначенным дамам под видом обыкновенного поклонника и не брать с собой других провожатых, кроме меня и своего главного Меркурия.

По заключении этого соглашения тетка и племянница оказали мне всякие учтивости. Они перешли на фамильярный тон, а я, воспользовавшись этим, позволил себе несколько поцелуев, которые не встретили особого сопротивления. На прощание они даже сами обняли меня и осыпали всяческими ласками. Поразительно, как быстро устанавливаются приятельские отношения между любовными посредниками и женщинами, которые в них нуждаются. Если бы кто-нибудь видел, как нежно меня провожали, то, наверно, подумал бы, что я оказался счастливее в любви, нежели это было на самом деле.

Граф Лемос крайне обрадовался, когда я объявил ему, что сделал такую находку, лучше которой нельзя было желать. Прельстившись моими хвалебными отзывами о Каталине, он пожелал на нее взглянуть. Я повел его к ней на следующий вечер, и он признал, что я попал в точку. Моих дам граф обнадежил, что инфант, несомненно, одобрит выбранную мною для него возлюбленную и что она, со своей стороны, тоже останется довольной таким поклонником, так как этот юный принц щедр, ласков и добр. Наконец, он заверил их, что через несколько дней привезет к ним инфанта, считаясь с их пожеланиями, то есть тайно и без свиты. После этого граф откланялся, и я удалился вместе с ним. Мы вернулись к графскому экипажу, в котором оба приехали и который поджидал нас в конце улицы. Затем граф довез меня до моего дома, поручив уведомить на другой день герцога о затеянном предприятии и просить его для благополучного завершения такового о присылке новой тысячи пистолей.

Я не преминул отправиться на следующий день к герцогу Лерме и отдать ему подробный отчет во всем, что произошло. Одно только я утаил, а именно участие Сипиона, и выдал себя за того, кто открыл Каталину. Мало ли чего не приходится ставить себе в заслугу перед великими мира сего!

За этот подвиг удостоился кисло-сладкого комплимента.

— Господин Жиль Блас, — сказал мне министр насмешливым тоном, — я очень рад слышать, что среди прочих ваших талантов вы обладаете также даром раскапывать уступчивых красавиц. Когда мне таковые понадобятся, я позволю себе обратиться к вам.