Поиграем со смертью?..
Шрифт:
Вооружившись кошельком и солнечными очками, я отправилась на улицу, размышляя о том, что всё не так уж и плохо: впервые в жизни (хотя, мне казалось, что это уже второй раз) я направлялась в парк развлечений, тем более в компании друга. Солнце припекало, жнец, как обычно, переносил жару, кутаясь в пушистый свитер, народ на нас подозрительно косился, а едва различимый ветерок давал понять, что дождя не предвидится — если где-то тучи и были, к нам бы их пригнало нескоро. Парк в нашем городе был небольшим, и пара крупных аллей с отходившими от них узкими тропинками явно нечасто посещались дворниками. Деревьев было много, но на них частенько встречались полностью засохшие ветви, кустов же было ещё больше, но их так редко стригли, что они, скорее, напоминали непроходимый бурелом. Лавочки здесь были старые, краска на них давно обшелушилась, а под весом отдыхающих эти раритеты скрипели так, словно
Собственно, аттракционы находились за высоким старым сетчатым забором в самом центре парка, и народу там было пруд пруди — утро воскресенья, отличная погода и обещания метеорологов наслать на город к следующим выходным дожди гнали жителей на приступы старых, ржавых конструкций. Нет, я понимаю, когда подростки или влюбленные идут на заклание строевым шагом, но как родители могут вести совсем ещё крох на столь опасное мероприятие? Аттракционы ведь здесь были не просто древними — они скрипели, грохотали и осыпали асфальт ржавчиной, из-за чего в голову закрадывались разумные опасения об их надежности… Так что на месте мамаш я бы своё чадо к этим древним руинам не подпустила. Ох, моя логика! Детей бы не подпустила, а сама на убой отправилась! Ну и ладно, мы-то это ради эксперимента делали…
Гробовщик комментировал всё, что видел, причём так ёрно и точно, что я постоянно хохотала в голос. У меня самой подобные шуточки не получались, и я скатывалась на совсем уж чёрный юмор, но порой Легендарный от них так смеялся, что я думала, нас из парка погонят, как демонов из японских домов третьего января… Короче говоря, пока мы бродили, осматривая вероятные орудия пыток и их техническое состояние, настроение у меня добралось до отметки «отлично» и падать категорически не желало. Да, я всё же волновалась на счёт аттракционов, которые смело можно было рекламировать лозунгом: «Мы доставим Вас на тот свет со свистом!» — но учитывая, что за целый час весёлой прогулки никто не выпал из качелей-лодочек, да и цепи на подвесной карусели не оборвались под весом пассажиров, я решила положиться на «авось» и просто наслаждаться моментом — когда ещё я смогу просто радоваться, без оглядки на то, кто и что обо мне подумает?
Вот и бродили мы с Величайшим, прикупившим нам по мороженому, развлекая себя мрачным юмором и периодически скатываясь к разбору моих эмоций — Гробовщик то и дело пытался выяснить, какую именно гамму чувств я испытывала. Мне же было до ужаса любопытно, что чувствует он сам, но спросить я не решалась. Всё равно не ответил бы… Наконец, план поездок был составлен, и мы отправились на приступ карусели, где сидения были подвешены к остову длинными цепями. Меня эта конструкция не впечатлила — у меня вообще вестибулярный аппарат на удивление сильный, а вот жнеца пробило на «хи-хи», и он решил приколоться над сидевшим перед ним пассажиром. Когда все расселись, жнец закрутил вопящего: «Ты что делаешь, придурок!» — парня лет шестнадцати вокруг своей оси и, как только карусель пришла в движение, отпустил его. Результатом стал раскручивающийся, орущий во всю глотку парень, громогласно хохотавший жнец, и я, заливавшаяся смехом от того, что развлечения Гробовщика всегда были средоточием эксцентричности и несли в массы забавный хаос. Нет, ну правда, эти аттракционы довольно скучные, так почему бы их не улучшить? Не сделать более весёлыми и захватывающими? Ведь в такие места приходят за улыбками и адреналином, а раз уж вы за ними пришли, не обессудьте, если получите двойную дозу! Меня бы ещё кто закрутил, право слово…
После этого меня потащили к карусели в виде ракет, летавших на бешеной скорости вокруг столба, и вот тут-то я познала силу экстрима. В полу ракет зияли дыры, сами они скрипели и дрожали так, что по спине начинали маршировать армии мурашек, но зато адреналина этот аттракцион принёс немерено, и даже жнец заявил, что подобные развлечения можно использовать как детектор лжи — крутить человека на этой центрифуге, пока он не расскажет правду, попутно делая дыры в полу всё шире, а от бортиков отрывая дверцы. Он ещё и садист, оказывается! Ну или просто привык всегда добиваться своего, что вероятнее.
Далее были вращающиеся вокруг своей оси и центрального постамента чашки, американские горки, дышавшие на ладан, но всё же явно чуть более современные, чем весь остальной металлолом, и электромобили на «автодроме», где мы с Гробовщиком
Говорят, в этом мире странно не быть странным. Тогда почему же люди так активно пытаются «вбить торчащий гвоздь» и сделать окружающих серой массой без толики индивидуальности? Это же неинтересно — быть как все. Люди ведь не роботы. Так почему всех, кто отличается от усреднённого значения «обычного человека», стараются переделать, а если не получается, уничтожают? Наверное, потому что каждый человек считает себя эталоном нормальности и думает, что другие должны быть такими же. А может, и нет. Но мне кажется, что все люди разные, а эталонов нет, просто одному нравится спокойно кружить по автодрому на черепашьей скорости, а второму — вызывать на этой маленькой площадке хаос, и у каждого из них причины для такого поведения свои. А потому не стоит навязывать окружающим определённую позицию поведения, словно они все — клоны друг друга. Надо просто жить, а уж куда кривая выведет, туда мы и придём — набьём шишки собственными ошибками и вырулим к финалу с неповторимым багажом знаний. Это ведь не сложно — принимать человека таким, каков он есть… по крайней мере, для меня. Но почему-то мало кто подобную точку зрения разделяет, и данная мне Гробовщиком свобода — это принятие моих «странностей». Он точно знает, что «странно не быть странным», а потому принимает меня такой, какая я есть — нерешительная, эксцентричная, вспыльчивая и ведомая по жизни. Наверное, понимание — это самое ценное в жизни… А может, и нет. У каждого ведь свои ценности.
Далее меня одну отослали на качели в виде лодочек, от которых я попыталась отмазаться, но, как говорится, коли послали — иди, а то догонят и заставят… Ну а следом за этой скукой смертной пришёл черёд лабиринта кривых зеркал, и вот тут-то мы оторвались по полной. В тёмном узком коридоре, освещённом блёклым, словно потусторонним светом тусклых ламп, стены были полностью скрыты местами поцарапанными зеркалами, и атмосферу потустороннего мира разрушал лишь весёлый смех посетителей, да искажённые до неузнаваемости изображения. То тут, то там мелькали странные фигуры, не похожие на человеческие, но точно отражавшие именно нас. То появлялся худой, как тростинка, безумно высокий жнец, чьи и так довольно худые ноги казались спичками. То вместо готессы появлялся пузатый карапуз с ножками-бочонками и приплюснутой головой. То мы вместе расплывались, словно тела на сто процентов состояли из воды, а ветер гнал по ним огромные волны… Это было безумно весело, и от самых эпичных отражений Гробовщика буквально складывало напополам от хохота, да и меня, кстати, вместе с ним. Правда, подобных зеркал всё же было крайне мало, и чаще всего жнец ограничивался хихиканьем.
Подойдя к зеркалу, вытягивавшему нас в высоту, при этом не превращая в худосочные макаронины, я почему-то вдруг задалась вопросом, смогу ли рассмешить Величайшего рядом с таким вот, не очень весёлым зеркалом. И тут же мне на ум пришла сцена из манги, когда члены тайного сообщества определяли друг друга по особой позе — позе Феникса. Да уж, говорят, идиотами не рождаются, идиотами становятся… ну и ладно, мне не жалко. Это ведь и правда может быть весело! В результате я, глядя на ухмылявшегося в зеркале высоченного жнеца и отойдя от него подальше, пробормотала: «Никто не погасит пламя в моей груди, потому что я…» — а затем закинула левую руку за голову, правую вытянула в сторону и, задрав правую ногу, тяня мысочек и откинув голову назад, заявила:
— Феникс!
Секунду Гробовщик молча смотрел в зеркало, я изображала виконта, состроив одухотворённую мордочку и тяня носочек, а зеркало вытягивало мою фигуру, превращая её в худючего великана и добавляя бредовости. Но уже в следующее мгновение мистический, мрачный коридор содрогнулся от такого хохота, что аж стекла задрожали. Жнец обернулся и, посмотрев на меня в неискажённом варианте, зашёлся в ещё более громогласном ржаче. Я же притворно надулась и, прижав руки к сердцу, тоном обиженного на весь свет пафосного аристократа изрекла: