Поиграем со смертью?..
Шрифт:
Подойдя к Владу, я протянула ему руку и представилась, сияя явно фальшивой, но исключительно вежливой улыбкой. Протянутую руку пожали, и Динкин друг даже представился и представил свою жену, заодно одарив меня пояснением того, что они — друзья Дины. Я же, присев между готессой и её собратом по интересам, с места в карьер перешла прямо к делу. С таким людьми вообще лучше не затягивать переговоры, а то они хоть и терпеливы, но от промедлений лишь взращивают недоверие к собеседнику.
— Собственно, Вы наверняка знаете, что у Дины кроме вас в друзьях только я и мой брат, и подозреваете в проникновении именно нас, — Влад нахмурился, а его сухие, потрескавшиеся губы превратились в тонкую полосу. — В общем-то, вывод отчасти верный, но в основном неправильный.
— С чего вы вообще решили пробраться в наш дом?
Ага, так я тебе и сказала прямым текстом, что туда залезла! А если ты диктофон за пазухой прячешь? Будем обтекать углы…
— Я Вам расскажу, что произошло в тот день, а Вы сами делайте выводы о моих поступках.
Сверля бизнесмена пристальным, но спокойным взглядом, я поведала ему об истерике Лёшки, нашедшего на пустыре кровь, о наших предположениях по поводу того, что Дина оказалась ранена, и о том, что мы даже не подозревали, что в этом городе у неё есть друзья, кроме нас. Галину (так звали жену этого бандюгана, ах, пардон, бизнесмена) явно взволновал рассказ о Дининой травме, и она даже перебила меня, спросив у готессы, всё ли с ней в порядке. Смущённое повествование Дины о том, что её ранили злые гопники, и она отправилась к врачу «потому что друг приказал» (ага, именно «приказал», что примечательно), дополнило мой рассказ о причинах нашей паники, и чета Тематиков переглянулась. Я же поведала, нагнетая атмосферу и сгущая краски, о том, что мы с Лёхой понятия не имели, куда Дина могла отправиться лечить раны, но знали, что к врачам ей путь заказан ввиду индивидуальной непереносимости людей в белых халатах, на что «пострадавшие от взлома» согласно покивали, а готесса окончательно смутилась. Когда же я сообщила, что тот самый «друг», отправивший Динку к врачу, знал лишь адрес места, в котором она приходила в себя после скандалов с родней, и он совпал с районом, густо утыканным пустующими домами-развалюшками, Звягинцевы явно вздохнули с облегчением. А рассказ о вредном охраннике, подкрепившем наши с Лёшей подозрения в том, что Дину «пустили на органы», вызвал тяжкий вздох Галины и раздражение её муженька, ибо как это я посмела их, гордых оленей, в таком ужасе подозревать? Но, к счастью, претензий по этому поводу мне не предъявили. Зато предъявили куда более весомую:
— Это не оправдывает взлом, не находите?
— Сейчас нахожу, а вот тогда не находила, — без зазрения совести ответила я. — Для меня на первом месте стояло спасение подруги, а на ваши тайны мне было как-то наплевать. Плюс кто сказал, что мы взламывали Ваш дом?
Звягинцев удивлённо вскинул брови, а я развела руками и пояснила:
— Где гарантия, что Вы пришли без диктофона? Я не буду ничего больше говорить, ибо взлома вообще-то не было, а дальнейшие мои слова Вы можете возжелать использовать против меня, хоть дело тут и не в краже или взломе.
Бизнесмен усмехнулся, понимающе на меня посмотрел и расстегнул пиджак. Жена же его беззвучно рассмеялась и повторила действие мужа, продемонстрировав подкладку пиджака.
— Как видите, внутренних карманов у меня нет, как и у моей жены. Говорите, мне самому невыгодно придавать это дело огласке, особенно ввиду того, какие показания Вы можете дать.
Внутренних карманов у этих граждан и правда не было, сотовые же их запись не вели — их мне продемонстрировали после слов о «невыгодности» огласки. Я вздохнула относительно спокойно, но всё же решила не вдаваться в подробности «проникновения в чужое жилище», ограничившись необходимым минимумом.
— Входная дверь была открыта, так что взлома как такового не было. Да и знаете, мне как-то было не до классификаций тогда, ведь Дина, как нам с братом казалось, была в опасности, — я покосилась на готессу и проворчала: — Вот если бы ты нам сразу сказала, что у тебя есть ещё друзья в этом городе, ни я, ни Лёха бы не запаниковали. А так я в той кладовке уже думать начала, что меня в огороде этого же участка вечерком и прикопают.
Динка
— Я просто не хотела светить имя Влада…
— И правильно, — вклинился вышеозначенный Влад.
— А при чём тут имя? — фыркнула я. — Ты же знаешь, мы в твою жизнь без необходимости не лезем, так что можно было просто сказать, что у тебя есть друг, на которого можно положиться. Ты в людях разбираешься, так что вряд ли бы мы решили, что этот «друг» может оказаться «вдруг». А то мало ли к кому ты ходила, может, к друзьям родителей, или к каким-то левым целителям, или ещё к кому подозрительному?
Да, я перевела стрелки. И да, я несколько утрировала ситуацию. Но дипломатия — наука тонкая, и нагнетание ситуации в ней порой — единственный выход.
— Я как-то о таком варианте не подумала, — окончательно стушевалась Динка, а я хмыкнула, и, потрепав подругу по плечу, вынесла вердикт:
— Сделанного не воротишь, проехали. Но вот Вам, господин Звягинцев, я могу сказать одно, — я обернулась к бизнесмену и сказала то, что, собственно, было для него самым главным: — Ваши дела меня не касаются. Я приношу свои извинения за то, что произошло, и даю слово, что такого никогда не повторится. Если хотите, могу расписку дать, что не приближусь к Вашему дому ближе, чем на сто метров. Также могу дать расписку о том, что всё увиденное в Вашем доме останется тайной, и если я её разглашу, обязана буду выплатить Вам огромную сумму компенсации, с братом я об этом тоже могу поговорить. Но должна Вас заверить, что мы и не собирались никому ничего рассказывать. Наш отец тоже был бизнесменом, мир праху его, и я знаю, что налоговая — кровососущая пиявка, ненавидимая всеми предпринимателями. Я и сама её не люблю, спасибо батюшке. Газетам же что-то сообщать о Ваших пристрастиях — значит подставить Дину, а я на это не пойду, и Алексей тоже.
— Где гарантии, что в случае необходимости Вы не решите сделать на этой информации деньги? — с коварной такой улыбочкой, якобы позитивной и располагающей к себе, но абсолютно фальшивой, уточнил Влад. Делец, что сказать… — Вы можете как продать информацию газетчикам, так и попытаться нас шантажировать. Не напрямую, через третьи руки, чтобы я не смог докопаться до истины.
— С Вашими связями? — скептически хмыкнула я. — Вы ведь сможете найти виновника шантажа куда быстрее нашей доблестной полиции, или я не права?
Звягинцев коварно ухмыльнулся, а его жена отвернулась к окну, сделав вид, что её здесь нет и она вообще не при делах. Ну-ну…
— К тому же, если эта информация просочится в прессу, подозрения первым делом падут на меня, и Вы наверняка вытянете из газетчиков правду о поставщике информации. Так что если у Вас на руках будет расписка, вряд ли я смогу сделать что-то подобное.
— Возможно, но что насчёт двух других участников конфликта? — я нахмурилась, а Влад продолжил наступать на мои больные мозоли: — Кто были те двое? Если они не из спецслужб, откуда такая подготовка? И где гарантии, что они будут молчать?
Да уж, пыталась я, пыталась зубы ему заговорить, и не получилось. Делец до мозга костей. Но не говорить же ему, что демонам и жнецам наплевать на смертных? Он мне посоветует в «жёлтый домик» на приём к психиатру заглянуть…
— Эти двое не из спецслужб. Они мои друзья, точнее, один из них — друг моего брата и пришёл его спасать, а второй — мой друг и пришел за мной.
— Как же они узнали, что вы в беде?
— Мы не отзвонились в назначенное время. Перед уходом из дома мы с братом предупредили их о том, куда направляемся, а узнав, что тот дом принадлежит бизнесмену, вероятнее всего, с мутными связями, позвонили и предупредили о своих планах. Эти двое прошли военную подготовку в армии, однако были уволены в запас… по состоянию здоровья. Друг моего брата нетрадиционной ориентации, потому, когда она обнаружилась, его списали. Мой же друг выбыл в связи с происшествием, повлиявшим на его репутацию. Скажем так, жестокость в армии приветствуется лишь в определённых количествах, а он переборщил.