Поиграем?

Юнина Наталья

— Какими банками?

— Ну маски там всякие, масла, крема. Даже Стас уже злится, что она по всей квартире все это раскидала.

— Ясно.

Мама хоть и красивая, но надо быть объективной — не молодеет. Сколько еще продержится Стас? Пару тройку лет и найдет себе другую дуру непременно с дочерью. Перевожу взгляд на Таю. А может не пару лет. Зачем кого-то искать, если перед тобой растет девочка. Сколько мне было, когда на меня начали обращать внимания мамины мужики? Десять. Столько же, сколько и Таське сейчас. И пусть мне было

на несколько лет больше, чем сейчас Тае, когда на меня обратил внимание Стас, но это же не помешало ему увлечься ребенком. Худым, нескладным, подстриженным под мальчика. Что уж говорить про мою красивую Таську с длинными волосами.

Наверное, сейчас она выглядит даже старше, чем я в свои тринадцать, ибо я специально ела так, чтобы нигде и ничего не росло. Плоскодонка, проще говоря, но смазливое лицо все же, как ни крути, было не убрать. Это только для меня Тая маленькая, а что творится у этих мразей в голове? Пусть сейчас их нет в жизни мамы, но есть же Стас. Да, с виду очень даже приличный мужчина, но все же такая же мразь, как и все остальные. А может, и хуже. Потому что умнее. Что ему мешает прийти вот однажды ночью к Тае в комнату, когда мама уйдет в ночную смену?

— Тась, а Стас к тебе… — замолкаю. Что сказать? Пристает? Трогает? Тая бы мне о таком сказала. Ведь сказала бы?

— Что?

— Нормально к тебе относится? В смысле не ругает?

— Нормально.

— Ясно, — что ничего не ясно. Вновь перевожу взгляд на сестру. Может, у меня паранойя, но… — А ты не хочешь подстричься? — перебираю в руках ее волосы.

— Как?

— Коротко. Это сейчас модно.

— Ну уж нет, я как ты под мальчика стричься не буду. Фу. И ты не вздумай, наконец-то такую красоту отрастила.

Сказала бы я про красоту и прочее, если бы не затрезвонил мобильник. Номер незнакомый. Отвечать не хочется, но все же встаю с дивана и выхожу из комнаты.

— Але.

— Не разбудил? — спокойствие. Только спокойствие.

— Что вам надо?

— В принципе у меня все есть. Ну разве, что только одного нет. Угадаешь, чего бы мне хотелось?

— Ну, разве что… получить в морду для разнообразия?

— Не угадала, — усмехается. — Не думал, что ты такая забавная. Ладно, все равно не угадаешь. Какой у тебя размер ноги?

— Вы звоните мне в такой час, чтобы узнать размер моей ноги?

— Не совсем, но и для этого тоже.

— Сороковой, — не задумываясь, бросаю я.

— А одежды?

— Пятидесятый.

— Как интересно, обычно женщины все преуменьшают, а ты преувеличиваешь. Это, чтобы заинтересовать собеседника своей неординарностью?

— Это, чтобы собеседник понимал, что через некоторое время я стану необъятных размеров, а отекшие от жира ступни влезут разве что в сороковой. Так понятно, Алексей Викторович?

— А через какое примерно время ты будешь издавать вздохи ожирения?

— Уже на пути к этому после палки колбасы, сковородки жареной картошки и трех эклеров.

— Да, многовато.

Ты подумала о моем предложении?

— У вас с памятью плохо? Я вам все уже сказала.

— Да, память уже не та, что в двадцать.

— Шалфей повышает уровень ацетилхолина, который играет ключевую роль в развитии памяти. Хотите подарю?

— Ты чего такая умная, Жень? Я прям начинаю комплексовать.

— До свидания.

— Стоять. Так что с моим предложением? — совершенно другим тоном интересуется Зорин. Вот он скорее всего настоящий.

— Вынуждена отказаться, — как можно спокойнее произношу я.

— Почему?

— Между нами нет искры, — ляпнула первое, что пришло на ум. — До свидания.

Быстро кладу трубку и перевожу взгляд на стоящую рядом Таю.

— Ты давно здесь стоишь?

— Ну так, капельку. Это ты для него ноги брила?

— Чего ты чушь несешь?

— Ничо я не несу. Я деньги накопила. Давай купим тебе какой-нибудь плащик или куртку модную, типа кожаной, а то твоя уродская какая-то. Она тебя не красит.

— С ума не сходи. На себя потрать.

— А мне не нужно. Мне Стас платье красивое на восьмое марта подарил, а у тебя нет ничего. Ты ж такая красивая, — тянет руку к моим волосам. — Давай тебе тоже прикупим платьишко?

— Нет, — резко произношу я, одергивая руку Таи. — Иди спать.

— Ну, Жень.

— Спать, я сказала.

Провожаю взглядом нахмуренную Таю и с какой-то неконтролируемой злостью открываю ящик. Беру первые попавшиеся ножницы и иду в ванную. Собираю волосы вместе и подношу к ним ножницы. Какая-то часть меня вопит — срезай, но есть еще и другая — рассудительная половинка меня. Есть же и хорошие мужчины. Точно есть. Может быть, Миша и есть тот самый. Зачем снова думать о плохом?

Кладу ножницы обратно и вновь возвращаюсь на кухню. Открываю холодильник и достаю все то нетронутое, что принесла Тая. С остервенением набрасываюсь на колбасу, сыр и заедаю все белым еще свежим хлебом. Ем как самая настоящая свинья и смеюсь от абсурдности ситуации. Парадокс какой-то, раньше не ела, чтобы выглядеть как плоский мальчик, дабы мамины ухажеры не обращали на меня внимания, а сейчас обжираюсь, чтобы мужики вокруг аналогично не обращали внимания только уже из-за полноты. Идиотизм какой-то. У меня определенно проблемы с головой…

***

Я была уверена, что просто так это все не закончится. И Зорин обязательно отыграется. Много ли надо, чтобы кого-то завалить на зачете или унизить? Запросто, причем не прилагая никаких усилий. Однако, я была крайне удивлена, когда ни на занятии, ни после него он не обратил на меня никакого внимания. Более того, я была одной из трех человек, которым он поставил пять баллов за работу с пациентом. Никаких придирок или косых взглядов в мою сторону, и даже в опросе я снова не участвовала. Скорее всего у меня очередной приступ паранойи, но подвоха я все равно жду.