Поиграем?
Шрифт:
— У меня нет душа.
— В ванную? — спокойно произнес он.
— Ну, допустим.
— Что допустим? — вновь допытается он.
— Допустим, бывает.
— Вот так и развенчивается миф о благоухающих принцессах. Женщины мочатся в ванную во время душа, а мы потом моемся в этом грязном опороченном месте. Безобразие, — насмешливо произносит он. — Не это ли причина раннего облысении у мужчин?
— У вас хороший волосяной покров, — не задумываясь бросаю я, смотря на его волосы.
— Где? — сказала бы я где.
— На голове. Ну может в других
— Едят, а не кушают. И? Ты предлагаешь мне там пометить территорию тоже?
— Нет, хотела бы поинтересоваться, если я правильно поняла, вы любите раковины, — не успела договорить всю фразу, как мужчина открыто усмехнулся, демонстрируя мне, чего уж греха таить, обворожительную улыбку. — Так вот, вы ходите только в ванной в раковину или на кухне тоже?
— Истинный джентльмен, прежде чем пописать в раковину убирает оттуда посуду. Шутка, — быстро добавляет он. — Только в ванной, на кухне брызги могут попасть на котлеты.
— Ну прям отлегло. Спасибо.
— На здоровье. Выбирайся уже отсюда, — подает мне руку. Долго смотрю на нее и не решаюсь подать.
— А вы руки мыли с мылом?
— С хлоркой, — сжимает мою ладонь и тянет на себя. — Итак, ты ничего не хочешь мне сказать? — как бы невзначай интересуется он, как только мы выходим из туалета. На меня не смотрит, в данную минут он увлечен надеванием на себя халата. Черт возьми, он ведь реально наш новый заведующий. Зорин Алексей Викторович. Спасибо бейджику.
— Не хочу, но надо. Если я правильно понимаю вы наш новый заведующий и… извините меня за вчерашнее. Я была не права.
— Неправильный ответ, — нахмурившись произнес он. — Точнее правильный в нашей ситуации, но лживый. Ты считаешь, что ты была права. И если бы сейчас, не оказалась в таком положении и не знала, что я твой непосредственный начальник, ты бы снова сказала что-нибудь в таком духе или показала мне средний палец. В этот раз обошлось бы без вылитого виски. Но только из-за его отсутствия, — уверенно произнес он. Да, вот так и забивают последний гвоздь в крышку гроба.
— Вы чертовски проницательны.
— Так и должно быть у хороших врачей, — еще и не в меру самоуверенный.
— Все? Мне писать заявление на увольнение по собственному желанию?
— Зачем? — удивленно поинтересовался он. — Я, конечно, злопамятный, но не настолько. Тем более я тоже был не прав, — вот тебе и нежданчик. — Забудем о вчерашнем. Не обижайся на меня за сказанное, — вполне искренне произносит он. — Обижайся на себя, — тут же добавляет этот…козел. Правда уже не так громко. — Итак, Женя, третий раз, надеюсь будет информативным. Ничего не хочешь мне сказать по делу? Например, зачем сиганула обратно в кабинет, когда увидела меня и главного, и зачем вообще сюда приходила.
— Значит вы сразу видели меня?!
— Конечно, у меня хорошее зрение. И в туалете я тебя тоже видел, халат ног не прикрывал, —
— Так если вы видели меня, почему позволили себе делать это при мне?! — возмущенно бросаю я.
— Как это почему? Потому что я хотел в туалет, — офигеть.
— У вас железная логика.
— Титановая. Титан в два раза прочнее железа. Или вольфрамовая. Это самый прочный металл. Кстати, ты знаешь где он используется?
— Да.
— Где?
— Где-то.
— О, у тебя тоже неплохо с логикой. Итак, — берет в руки ранее кинутую им на диван историю болезни.
Вкратце обрисовала зачем сюда пришла, рассказала о больном, на что Зорин нахмурился. Кажется, вообще выглядит злым.
— Ты сколько здесь работаешь?
— Два месяца.
— А вообще медсестрой?
— Столько же.
— Хм…очень интересно. То есть ты после двух месяцев работы медсестрой просто так без назначений врача херакаешь больному капельницы?
— Я примерно знаю, что в таких случаях используют. Я этим интересуюсь, и сама будущий врач. Ничего такого я ему не поставила, дозировки не превысила.
— Будущий врач? — с сомнением интересуется он, доставая из пакета фонендоскоп. — И какой же курс?
— Пятый.
— Замечательно. Однако, даже если ты умная, способная и все в этом духе, все равно не делай так, чтобы не подставлять саму себя. Кстати, ответ на вопрос, где используют вольфрам — пули и ракеты. Понимаешь к чему я это сейчас?
— Пулей или ракетой дуть в коридор показывать вам больного?
— Ну вот, а говорят женской логики нет. Пойдем. Кстати, раз ты будущий врач, то надо подмечать все детали, в том числе и такие важные пункты как то, что он наркоман, — с явной долей презрения произносит Зорин, как только мы подходим к моему посту.
— Я это и так подметила. Но это было восемь лет назад. К тому же я сама его спросила о принятии каких-либо веществ, когда он еще был не в таком загрузе как сейчас. Он ничего не принимал.
— Тебе сколько лет, Женя?
— Двадцать один. А это тут причем?
— При том, что в твоем возрасте пора знать одну простую вещь — абсолютно все врут. И пока этот нарик не в полном отрубоне, надо понять, чем он кололся или что принимал. Или исключить этот вариант и искать другие причины его загруза.
— Ничего он не колол себе. У него вены чистые. Да и их почти нет, я еле-еле нашла.
— Значит что-то глотал.
— Вы не можете это знать наверняка.
— Не могу, но я предполагаю, учитывая его анамнез и не списываю факт наркомании в прошлом со счетов, а ты сразу отрицаешь. Понимаешь разницу между нами?
— Понимаю.
— Это хорошо, что понимаешь. Тонометр прихвати.
Зависть, да это, пожалуй, именно то, чувство, которое я сейчас испытываю, смотря на то, как ведет себя мой вчерашний «объект». Или это мечта вот так же держаться с пациентами и окружающими людьми? Дико хочу, чтобы от меня исходила такая же уверенность. Ноль сомнений и непроницаемое лицо. Ничего и никого не бояться.