Поиграй со мной

Панасенко Леонид Николаевич

Академик потоптался на снегу, затем открыл дверцу вездехода.

– Давай располагаться, начальник, - сказал он уже обычным голосом. Дежурство нам выпало долгое, кофейком побалуемся.

Он еще раз глянул в зеленоватую глубину космической "палатки" и заключил, комически разведя руками:

– Одно вам точно скажу. В комиссии по контактам теперь обязательно будут дети. На всякий случай. Они скорей договорятся!

Медведи из снега,

Яблоки из льда.

Мы на полюс едем,

Горе не беда.

Так пел Максим, отмахиваясь от солнечных зайчиков,

будто от сонных ос. Лес просыпался. В чаще пробовали голоса птицы. Встречные ветки обдавали мальчика душистой росой. А над островками жестких с металлическим отблеском папоротников за одну ночь распустились смешные лопоухие цветы.

– Эй-эй, ого-го, эге-ге!

Два мальчугана в легкой одежде вырвались из-за деревьев, будто два олененка. Бежали, кричали, кувыркались. А подбежав к Максиму вплотную, оробели.

– Ты земной, ты тот, человек?
– спросил старший. Младший - курчавый и светленький - глядел на Максима чуть испуганно и молча теребил какую-то застежку.

– Тот самый, - улыбнулся Максим. В следующий миг горячие ладошки закрыли ему глаза, мальчуганы что-то загалдели, а Птица потребовала:

– Угадай меня. Пожалуйста.

– Ты маленькая фея, которая живет в озерной кувшинке... Нет, ты ветер, такой тихий, что даже взгляда боится... А может, ты лохматый Дракон?

– Ой!
– воскликнула Птица.
– Ты, оказывается, тоже выдумщик. Роом, не кричи так громко!

– Поиграй с нами, - притворно заныли мальчишки.
– Нам скучно, надоело быть одинаковыми...

– Ну и летите себе, - девочка махнула в их сторону рукой, и оба проказника вдруг потеряли человеческие очертания, превратились в больших бабочек и взмыли над поляной. В лесу зазвенел знакомый смех.

"Это похоже на сон, - подумал мальчик, наблюдая за Птицей.
– Мне нравится этот сон. Если это действительно сон, то лучше и не просыпаться".

Какое-то взрослое и незнакомое чувство вдруг тронуло его. Предчувствие скорой разлуки, что ли. Не того обычного расставания, которыми так богата жизнь, а именно разлуки - когда больно.

– У меня скоро кончаются каникулы, - горькое признание сорвалось как-то само по себе, и мальчик тут же пожалел об этом.

Птица растерянно замерла.

– Да, нам тоже скоро улетать, - прошептала она.
– Дней через пять. Очень не хочется. Мы ведь только-только подружились...

И тут же улыбнулась.

– Я придумала. Я все равно прилечу к тебе. В другой раз, скоро. А потом - ты ко мне. Я знаю, что у вас еще нет таких звездных кораблей. Но главное для тебя, Максим, попасть на Вокзал. Не беспокойся, в галактике много вокзалов для мгновенного перемещения в пространстве. Ваши астрономы называют их коллапсарами, или еще "черными дырами". Тебе лучше всего добираться с Дельты Близнецов. Это ближайший Вокзал...

– Как же я туда доберусь?
– засомневался Максим.
– Ничего себе - Дельта Близнецов.

– Пустяки. Я пришлю за тобой...
– девочка запнулась, - пришлю кораблик. Мы тоже прилетели на таком кораблике. Он маленький и сам собой управляет.

– Ух ты, смотри, Птица!

Это тоже ты придумала?

От озера надвигалась темная туча. Купол создавал полную иллюзию глубокого, бездонного неба. И туча казалась самой что ни на есть настоящей.

– Она в самом деле настоящая, - заметила Птица. Она, очевидно, почувствовала сомнения Максима, повела вокруг рукой.
– Это все настоящее. И неуправляемое. Так интересней. Даже набор назывался "Природа".

Лес зашумел. Порыв ветра нахохлил верхушки деревьев. Капли-разведчики зашипели на углях костра, который они только успели развести, а затем тугой парус дождя хлестнул ребят. Так и не добежав до замка, они нырнули под развесистое дерево.

– Долг рыцаря!
– Максим снял куртку, набросил ее на плечи девочки. Птица благодарно приникла к нему - маленькая, вздрагивающая от прямых попаданий крупных капель, и вовсе не похожая-на могущественного пришельца из других звездных миров. Ее душистые волосы щекотали Максиму лицо, и он при всем желании не смог бы сейчас объяснить, что с ним творится. Хотелось петь, а он таил дыхание, неведомая сила подмывала ринуться навстречу косым струям дождя, а он боялся сделать движение...

Минут через десять дождь утих так же внезапно, как и начался. Между деревьями клубился туман, а в растормошенном озере опять плескалась среди волн солнечная чешуя.

– Максим! Гляди, какая радуга!

Птица побежала к озеру, подпрыгивая и крича что-то гортанное. Невесть откуда зазвучала музыка. В ее звуках все еще продолжался короткий ливень, тревожно шепталась листва, но ветер крепчал, снова раздувал костер дня... Девочка танцевала. Среди озера, в туче брызг, в блестках света и серпантине радуги.

Когда Птица вернулась на берег, глаза ее были чуть-чуть виноватые.

– Прости меня, - девочка подняла с земли мокрую куртку, отряхнула ее. Я не должна так делать. Самой веселиться - нечестно.

– Что ты, Птица! Я ни капельки не обиделся. Ты была такая красивая... так танцевала!

– Мне сегодня что-то не сидится, - девочка вздохнула, лукаво покосилась на Максима.
– А тебе?

И вдруг...

Взгляд ее устремился куда-то вверх, за пределы искусственного неба, даже еще дальше - вряд ли в такие глубины заглядывал когда-нибудь человеческий глаз. Но самое странное было в том, что Птица прислушивалась, словно из бездны космоса к ней кто-то безмолвно обратился или позвал ее. Лицо девочки мгновенно потускнело, брови упрямо сдвинулись.

– Да! Я так захотела! Все равно убегу!
– гневно крикнула она. Озадаченный Максим робко тронул ее плечо.

– Ты с кем говоришь? С братьями, да? Мысленно?

Птица отвернулась, всхлипнула.

– Я обманула тебя, - голос девочки дрожал и срывался.
– Мы не путешественники, мы самые обыкновенные... беглецы. Мне надоело дома... То нельзя, это тоже нельзя, так не делай. Вот мы с братьями и удрали. Думали немного повеселиться...

– Чего же ты плачешь, Птица?
– удивился Максим.
– Удрали так удрали. Ну, поругают. Думаешь, у нас дети не удирают...