Поиграй со мной
Шрифт:
— Спокойной ночи, солнышко.
ДЖЕННИ
— Тупой… ублюдочный… самоуверенный… сукин сын, — я рывком открываю ящик в прикроватной тумбочке, роюсь в радуге резины и силикона. — Он думает, что может так со мной играть?
Горький смешок вырывается у меня, когда я выбираю одного из своих лучших друзей: «Дамский угодник», или, как я его ласково называю «Старый добрый».
— Он мне не нужен. Он мне не нужен был раньше, и он мне не нужен сейчас. Это было не так уж и хорошо.
Я агрессивно стягиваю джинсы с ног и забираюсь на кровать, расставляя ступни пошире, пока
— О да, — бормочу я, и мой маленький бутон напрягается. Все кажется сверхчувствительным, покалывающим, как поп-рок, и я устраиваюсь поудобнее, готовая отправиться в путешествие. Мои пальцы на ногах поджимаются, когда я поднимаюсь выше, подталкивая этот маленький кусочек магии ближе, и мои губы приоткрываются со стоном, когда…
— Черт возьми. Что за черт? Давай, парень. Ты не зря заслужил свое имя, не подведи меня сейчас, — я нажимаю на кнопку, отчаянно желая большего. Больше силы, больше трения, больше, больше, больше.
Но большего он мне не дает, а того, что он мне дает, откровенно говоря, недостаточно. Всегда было достаточно.
Расстроенная и отчаявшаяся, я протягиваю свободную руку и провожу пальцами по своей щели. Я мокрая, так что это хорошо. Промокшая, на самом деле. Итак, я вставляю один палец, а потом второй.
— О да, — стону я. — Двойная стимуляция. Это то, что мне нужно. Так хорошо. Так идеально, — мои бедра приподнимаются, когда я выгибаюсь навстречу ладони. — Пресс, пресс, пресс, — повторяю я. — У него отличный пресс. И пальцы. О-о-о, и этот язык. Он делает удивительные вещи этим языком. Да, да, да.
Это чувство ослабевает так же быстро, как и возникает, и я качаюсь сильнее, быстрее, умоляя свое тело работать со мной, дать мне освобождение, за которым я никогда раньше так отчаянно не гналась.
Но с каждым шагом вперед я делаю два шага назад. Довольно скоро я просто с несчастным видом щелкаю по вибратору, уставившись в стену, а раздражающе привлекательное и вновь заносчивое мужское лицо улыбается мне в ответ, напоминая в сотый раз, что маленький предмет между моих бедер может сделать не так уж много. Это не те пальцы, которые так тщательно гладили меня, не тот язык, который так жестоко пожирал меня.
И, прежде всего, в ней не хватает того жара, решимости, свирепости, с которыми Гаррет обещал уничтожить меня.
Все волны удовольствия затихают до легкой ряби, и я швыряю «Старого доброго» — требуется новое имя — через всю комнату, прежде чем растянуться на матрасе, побежденная, несчастная и чертовски возбужденная.
ГАРРЕТ
Я низко натягиваю спортивные штаны на бедра, решив отказаться от футболки. Она все равно не останется на мне.
Пробираясь на кухню, я наливаю себе стакан воды и жду, поглядывая на часы.
Я улыбаюсь про себя, когда слышу стук. Громкий и агрессивный, как она, и когда я оставляю ее висеть еще минуту, это переходит в яростные пощечины двери.
Восемь
Я отпираю дверь и открываю ее.
Я ценю, что она снова надела рубашку, чтобы прийти сюда, даже если она вывернута наизнанку. Джинсы тоже снова на ней, расстегнутые и свисающие с бедер, а длинный кардиган, который она добавила, в лучшем случае посредственно скрывает этот беспорядочный наряд. Каблуки, в которых она до этого была, не дошли до ее ног, но образ дополняют ее «щенячьи» тапочки.
Выражение лица Дженни особенно свирепое, щеки розовеют, она тяжело дышит. Она снимает свой кардиган и подходит ко мне.
— Я хочу поиграть.
ГЛАВА 12
Дженни прижимает меня к стене. Ее теплые пальцы и пламенный взгляд блуждают по моему телу, оставляя за собой след желания — глубокий и горячий настолько, что моя кожа будто горит.
Она медленно проводит языком по губам, и бормочет.
— Чертовски горяч, — ее глаза резко смотрят в мои, в них читается вызов. — Продолжай ухмыляться, как осел, и я уйду отсюда к чертовой матери.
Я разворачиваю нас, прижимая ее бедрами к стене, обхватываю пальцами ее запястья и держу ее руки по обе стороны от головы. Ее губы тянутся к моим — ищущие, голодные, чертовски нетерпеливые.
— Ты никуда не уйдешь, солнышко.
— Правила, — Дженни ахает, когда я зарываюсь лицом в ее шею, ее ноги обхватывают моют талию, и я поднимаю ее. — Мы должны установить некоторые правила.
Мой язык скользит по изгибам ее шеи.
— Так ли они нам нужны?
— Картер никогда не одобрит.
— А я не хочу умирать в двадцать шесть. Это будет нашим маленьким секретом, — Я провожу языком по местечку у нее за ухом, — спойлер: маленького там ничего нет.
— Никаких ночевок.
— Превосходно. Ты похожа на постельного клопа.
Я стягиваю с нее топ и слегка умираю от вида кружевного бюстгальтера цвета мокко, розовые бутоны выглядывают из-под небольшого участка ткани. Хочу зажать их между зубами, пока она впивается ногтями в мои плечи и умоляет о большем.
Глаза Дженни прищурены, зрачки широкие. Она наблюдает за мной с изголодавшимся отчаянием, которого я никогда раньше не видел, но буду лелеять до тех пор, пока буду получать его.
Я зарываюсь пальцами в ее волосы, а языком в ее рот, заглатывая ее стоны, когда наваливаю на нее тяжесть страстного желания. Мне нужно трахнуть ее жестко и быстро, чтобы я смог начать все сначала и насладиться временем с ней. У нас впереди вся ночь.
Но затем она выдавливает свое следующее правило, и два слова искаженным месивом теряются где-то у меня во рту.
— Никакого секса.
Я хихикаю.
— Мило.
— Я серьезно, Гаррет. Я не буду заниматься с тобой сексом.
Мой рот останавливается на ее подбородке, а руки продолжают ее разминать. Я медленно опускаю ее на ноги.