Поиграй со мной
Шрифт:
— Могу я записать это? — Я шучу, затем отмахиваюсь от собственного смеха, увидев выражение его лица. Сегодня не тот день. Хотя Гаррет бы посмеялся. Вероятно, я все равно смогу убедить его выполнить всю работу. Ему нравится иметь полный список дел. Я собираю свои вещи, прежде чем Саймон успевает сказать что-нибудь, отчего мне захочется дать ему коленом по яйцам, и машу через плечо. — Хорошего вечера!
Мы заканчиваем на полчаса раньше, поэтому я пишу Гарретту, сообщая, что приеду на автобусе. Я получаю фотографию фасада здания через мокрое лобовое стекло и подпись «уже здесь»,
Снег тяжелый и мокрый, из тех, что тает и превращается в слякоть, как только падает на землю. Мои ноги скользят по нему, когда я направляюсь к машине Гаррета, и я закатываю глаза, когда Саймон выскакивает из дверей позади меня.
— Дженни! Ну же! Ты не можешь меня игнорировать!
— Знаешь, когда люди говорят мне, что я не могу что-то сделать, это только заставляет меня хотеть делать это усерднее. — Я поворачиваюсь и тычу его пальцем в грудь. — Я собираюсь игнорировать тебя до конца твоих дней, придурок.
— Да ладно! Твоей лодыжке уже лучше. Необратимых повреждений нет.
— Да, слава богу, я не сломала лодыжку окончательно, когда убегала от тебя. Мне удалось не только избежать серьезных повреждений, которые могли бы поставить под угрозу все, над чем я так усердно работала всю свою жизнь, но и избежать венерического заболевания!
Саймон закатывает глаза.
— Не преувеличивай. Я чист, и тебе не нужно было убегать.
— Правда? Нет, похоже, не сработало. Или этого слова просто нет в твоем словаре? — Я отворачиваюсь и продолжаю свой путь по снегу. Земля скользкая и мокрая, у моих уггов нулевое сцепление с дорогой, и я почти ничего не вижу.
— Послушай, Дженни, прости меня. Я думал, тебе это нравится. Ты всегда флиртуешь со мной. Может, перестанешь посылать мне противоречивые сигналы.
Каждый мускул в моем теле напрягается, удерживая меня на месте.
— Прошу прощения? — Смиренно спрашиваю я, делая один шаг к нему, затем другой. Еще один, когда он отступает, и на моем четвертом, предположительно угрожающем, шаге в его сторону мой ботинок скользит по серой жиже, ноги разъезжаются. Я начинаю падать назад после неудачной попытки восстановить равновесие, хватаясь за воздух. Я злюсь не из-за слякоти, в которой окажусь, а из-за того, что больше не вижу страха в глазах Саймона.
Мощная рука обхватывает меня за талию, быстро ставя на ноги, и сине-зеленые глаза Гаррета смотрят на меня сверху вниз. Растерянность и гнев, исказившие его лоб, — такого выражения я раньше не видела, от него у меня перехватывает дыхание. Положив руку мне на пояс, он решительно ведет меня к своей машине, практически запихивая на пассажирское сиденье.
— О чем, черт возьми, он говорит? — Требует Гаррет, окидывая меня пристальным взглядом. — Он причинил тебе боль?
— Я в порядке, — ворчу я.
— Он. Причинил. Тебе боль? — От его хриплого, резкого тона у меня открывается рот и порхают бабочки. Властность так идет этому человеку.
Я небрежно указываю на свою ранее поврежденную лодыжку. Взгляд Гаррета становится жестче, он уходит.
Гарретт
Я наблюдаю, как Саймон несколько раз кивает в ответ на все, что говорит Гаррет, прикрываясь руками, словно щитом, прежде чем он, наконец, убирается обратно в здание.
Когда обычно застенчивый, неуклюжий мужчина без единого слова садится за руль, я в равной степени возбуждена и раздражена.
— Что ты сделал, Гаррет?
— Ничего.
— Чушь собачья. Зачем ты влез? Я могу справиться с Саймоном.
Гаррет оглядывается через плечо, прежде чем влиться в поток машин.
— Картер убил бы меня, если бы узнал, что ты повредила лодыжку после того, как этот придурок попытался поцеловать тебя, а я ничего не предпринял.
— Правильно. Картер. — Потому что это всегда возвращается к нему, каждый гребаный раз.
Тишина и гнев, как густой туман, пропитывают воздух между нами. У меня мурашки по коже.
— Мне не нужен парень, — огрызаюсь я, тыча пальцем ему в плечо. — И уж точно мне не нужен компаньон, который думает, что я не могу позаботиться о себе, и присматривает за мной только из-за какого-то нелепо неуместного чувства долга перед моим братом.
Гаррет крепко хватает меня за палец, в попытке проконтролировать мою злость. По большей части, я стремлюсь, чтобы мной никто не управлял. Но мне вроде как нравится, как он контролирует меня, ну, знаете, физически, и когда я голая. Слегка не в себе.
— Я не собирался становиться твоим парнем. Я предложил, прошу заметить, с уважением, воспользоваться твоим телом так, чтобы нам безмерно понравилось. И это лишь при помощи моего языка, который я не могу оторвать от тебя, а ты в это самое время будешь страстно пытаться вырвать волосы с моей головы. Но это не значит, что лишь потому, что мы не встречаемся, я собираюсь молча смотреть на то, как кто-то нарушает твои границы. Я все равно встану на твою защиту.
Окей, я ждала несколько другого ответа. Тем не менее, я отдергиваю и скрещиваю руки на груди, тихо ворча:
— Не нужно меня защищать.
— Запомню на будущее. Но если в будущем я случайно врежу Саймону Сифилису по его хитрожопому рту, не думай об этом как о защите тебя. Думай об этом как о карме.
Уголок моего рта подергивается.
— Это я называю его Саймон Сифилис.
Гаррет одаривает меня кривой улыбкой.
— Чтобы ты знала, я сделал это не только из-за твоего брата. Мне жаль, что выглядело все именно так. То, что происходит между нами, не имеет к нему никакого отношения. И я знаю, что ты можешь позаботиться о себе, Дженни, поверь мне. Я много раз испытывал на себе твой гнев. Но из того, что я понял — ведь ты не хочешь признаться мне напрямую — ты отказала Саймону. И никому, блять, нельзя тебя трогать. Кроме меня, — добавляет он, подмигивая. — С твоего разрешения, конечно, потому что умирать мне не хочется.