Поиск-86: Приключения. Фантастика
Шрифт:
— Постойте! — перебил ее Марвич, поворачивая разговор в нужном направлении. — Я сам видел буквально в двух шагах от гостиницы новый двухэтажный Дом быта и в нем швейное ателье. Что ж, там не нашлось работы?
— Директор слишком деловой, — с затаенной обидой произнесла женщина и принялась собирать со стола посуду.
— Это как понять «деловой»?
— Что ж тут понимать…
Марвич понял, что затронул больное место, и, чтобы сменить тему, с пылом горожанина стал восхищаться идиллическими прелестями сельской жизни: тишина, покой, все друг друга знают. И за модой в селе не так гоняются,
— Э-э, да вы, видно, тоже «деловой», — сказала администратор и протянула ему ключ. — Могу дать совет: найдете с директором Дома быта общий язык, будет вам и белка, будет и пиджак.
Стены директорского кабинета наполовину были обшиты полированным деревом, массивный стол занимал почти полкомнаты, а за столом с башенной невозмутимостью восседал упитанный мужчина, который даже глазом не повел в сторону вошедшего Марвича, — уж слишком был занят.
— Кто такой? Что надо? — спросил он наконец.
— Видите ли, — Марвич скромно опустил глаза. — Формально я здесь в командировке, но, кроме того, попутно, мне бы очень… очень хотелось пошить у вас замшевый пиджак… такой, знаете ли, с двумя разрезами.
— Замшевый? — перебил его директор. — Да вы что, с луны свалились? Откуда у нас замша?
— Я понимаю, сложно, — вкрадчиво продолжал Марвич. — Но… иногда можно изыскать возможность. И, конечно, я в долгу не останусь…
— Нет, нет, что вы, — в каменном лице директора прорезалось что-то человеческое.
— Мне кажется, мы могли бы найти общий язык. Обратиться к вам мне рекомендовал Лев Захарович Каменецкий, правда, он просил не называть его имени, но…
Говоря это, Марвич лишь немного отступил от истины. Гражданин Каменецкий ничего и никому не мог рекомендовать, ибо в настоящее время находился под следствием за чрезмерную любовь к приобретению ценностей способами, упомянутыми в уголовном кодексе. И попался он на спекуляции замшевыми пиджаками, сшитыми именно в этом Доме быта.
— От Каменецкого… — Директор постучал карандашом по столу и поднял кверху глаза, как бы высчитывая нечто чрезвычайно сложное. — Трудно… но постараемся вам помочь… Так вы говорите — один пиджак?
— Пока один. Надо посмотреть…
— Угу… Кажется, один найдется. Заказчик отказался…
Директор Дома быта раскис на первом же допросе. Он все время хватался за сердце и напирал на необходимость выполнения плана при отсутствии сырья и на свои переживания по этому поводу. Поэтому-де он и не сумел удержаться, когда неизвестный гражданин предложил ему замшу по бросовой цене. Неизвестный не хотел ждать, а за полдня директор сумел набрать по знакомым только полторы тысячи рублей, надеясь, разумеется, в короткий срок вернуть их с лихвой. Внешность неизвестного он описал весьма неопределенно: немолодой коренастый мужчина с короткой стрижкой, во рту слева золотой зуб.
— Вот и выплыл напарник Ситникова, если, конечно, именно Ситников похитил пистолет, — сказал Пряхин. — И, скорее всего, не напарник, а хозяин. Денег он хапанул мало и теперь будет
15
Пришел сентябрь с прозрачными, пронизанными тихим светом днями. К элеватору день и ночь тянулись вереницы груженных пшеницей машин. На углах старухи торговали грибами, ранетками, черноплодной рябиной. Но уже желтели, готовясь к зиме, березы, по ночам подмораживало, и пару раз пробовал силы молодой снежок. А золотозубый — так между собой прозвали сотрудники отдела неизвестного, продавшего директору иванковского Дома быта замшу, — словно исчез и испарился, никаких вестей о нем не было. И Ситников вел себя удивительно примерно, если не считать мелкой спекуляции запчастями, но этим он, как выяснилось, занимался и раньше, в подозрительные контакты ни с кем не вступал.
Марвич замкнулся в себе и ходил мрачнее тучи. Фатеев пытался по привычке подшучивать, но и он вскоре иссяк. Пряхин помалкивал.
И вот однажды пришла телеграмма из Сухуми. Скупой телеграфный текст гласил, что к одному из сухумских закройщиков обратился неизвестный, схожий с разыскиваемым по ориентировке. Предложил приобрести дефицитный товар: не то замшу, не то тонкую кожу.
— Это он! — загорячился Марвич. — Надо лететь завтра же! Разрешите командировку, товарищ подполковник.
— Может быть, он, а может, и другой. Возьмут и без нас… И потом…
Марвич с изумлением заметил, что его всегда невозмутимый начальник, не раз бравший один на один вооруженного бандита, в некотором замешательстве.
— Видишь ли, Валерий Сергеевич, по уму, по логике ехать надо, но — Сухуми, бархатный сезон!.. Да ни один ревизор не поверит, голову с меня снимут за эту командировку! Не знаю, что и делать…
Несколько минут они сидели молча. Потом Марвич пожал плечами, достал из лежавшей перед ним папки лист бумаги и, написав несколько строк, протянул его Пряхину.
— Прошу, Николай Павлович!
— Что это?
— Заявление об отпуске.
Самолет улетал под вечер, но с утра Марвич стал собираться. Он не любил торопиться, никогда не опаздывал и не мог понять, как это можно забыть что-нибудь в спешке.
В разгар сборов пришла Катерина, взяла со стола билет, повертела в руках, бросила обратно.
— Куда это мы?
— В отпуск, дорогая, в отпуск… А почему ты дома в рабочее время?
— С завода я ушла, — сказала Катерина, скорчив презрительную гримаску. — Не хочу быть палочкой.
Марвич оторвался от чемодана и потряс головой.
— Какой палочкой?
— А чего тут непонятного!.. Третий месяц мою пробирки под краном, и больше ничего. И то два-три часа в день… Ну, я обратилась к старшей лаборантке: что ж, говорю, я разве для того десять классов окончила, чтобы пробирки мыть, я могу что-нибудь и посерьезнее. А она смеется: так мы, говорит, могли б и без тебя прекрасно обойтись, но место лаборанта по штатному расписанию пустовало и к концу года его могли срезать, вот тебя и взяли, чтоб палочка в графе стояла, а не прочерк. Обидно, Валера, быть палочкой… Нет, такая работа не для меня.