Поиск-87: Приключения. Фантастика
Шрифт:
Следом за гостем ковылял Бон Аппетит, наряженный в юбку, сшитую из красной плюшевой скатерти. На его пластмассовой физиономии красовалась грубо размалеванная козья морда. Шел он неуверенно — маска закрывала ему фотоэлементы. На плече он тащил прозрачный анабиозный саркофаг без крышки, полный фисташковым мороженым.
«Прощай, зимушка-зима!» — прочитал Валерий Рафаилович наведенную по трафарету надпись на стенке саркофага.
За Бон Аппетитом семенило несколько кибер-уборщиков, они, ворча от удовольствия, вылизывали с пола капающее мороженое. Шествие замыкал
Ланшерон, продолжая одной рукой наигрывать на губе, распахнул люк отсека ассенизации. Бон Аппетит пропихнул туда саркофаг и нажал кнопку сброса. На экране Гущин увидел, как получивший начальное ускорение саркофаг вышел в пространство и взял курс на Гиады.
— А сейчас пойдем колядовать! — изрек пришелец, но, увидев Гущина, подскочил к нему и начал умолять отведать блиночков. Бон Аппетит нежно обнял Валерия Рафаиловича двумя манипуляторами, а остальными начал потчевать его с истинно русским хлебосольством. Гущин не мог ни пошевелиться, ни приказать взбесившемуся роботу перестать пичкать его снедью в рабочее время.
— А вы кушайте, мастер, кушайте, — задушевно шептал робот ему на ухо. — Бон аппетит!
На помощь пришел Запа. Он подал роботу команду: «Смирно!» — и приказал катиться к Жанне на внеочередной профилактический осмотр.
Бон Аппетит бодро удалился. Валерий Рафаилович выплюнул недожеванный блин прямо на язык подкатившего кибер-уборщика и пригласил Ланшерона к себе в каюту.
— А вы, второй механик, останьтесь! — строго сказал он Запе, сунувшемуся было следом.
— Извините, мастер, — возразил тот. — Я думал, что мог бы быть вам полезен. У меня с этим типом — телепатический контакт!
Ланшерон водрузился в мягкое кресло консультанта и широким жестом предложил Валерию Рафаиловичу ближайший гостевой стул. Гущин покорно сел. Недаром в Академии Валерия Рафаиловича считали самым деликатным командором. Теперь ему было не слишком-то уютно в своей каюте.
— Мне бы хотелось с вами серьезно поговорить, товарищ… господин…
— Называйте меня просто: Ланшерон!
— Вот и прекрасно! Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали немножко о себе, об организации, которую вы представляете, обо всем, что сочтете нужным.
— Извините, консультант, но обо всем этом подробно сказано в верительных грамотах. Их составляли лучшие специалисты по документированию контактов нашего Галактического Содружества. Это очень подробные документы. Из них вы почерпнете массу сведений об организации, уполномочившей меня.
Гущин почувствовал, что краснеет. Погубить важнейшие дипломатические документы — это пахнет галактическим скандалом! А Ланшерон продолжал:
— Давайте не будем тратить времени на пустую болтовню! Разве что обговорим условия вступления вашей планеты в Содружество. На равноправных началах, разумеется! Как вы на это смотрите?
— Лично мне такой поворот событий по душе. Но я не могу решать за все человечество.
— А вас никто и не просит, — хамовато оборвал его Ланшерон. — Меня интересует
— Естественно, нет! — мило улыбнувшись, ответил Гущин. А сам подумал: «Вот, не было печали!» Кому хочется фигурировать в чужих отчетах?! Валерий Рафаилович вообще не любил писанины, хотя и мирился с тем, что любая романтика неизменно кончается бухгалтерией.
Консультанту было жарко. Он включил вентилятор и по селектору попросил Бон Аппетита принести в каюту бутылочку минеральной. Гущин втайне обрадовался тому, что кибер-кулинар еще не ушел на профилактику. После этого они несколько минут уточняли условия будущего вступления Земли в Галактический Союз. Потом прибыл Бон Аппетит.
Вместо запотевшей, только что со льда, бутылочки минеральной он принес запотевшую, только что со льда, баночку свинцовых белил. Валерий Рафаилович, мысленно изрыгая проклятия, начал было извиняться перед гостем.
— А ты, — бросил он через плечо роботу, — брысь на капитальный ремонт!
— Аюшки? — недоверчиво переспросил Бон Аппетит. — Ремонтироваться? Что ж, ето мы могём! Токмо обождите минутку, я барину услужу! — Он подкатил к Ланшерону и, заговорщицки подмигивая ему, вытащил из-под фартука еще одну банку:
— Нате-ка, барин, отведайте! Специально для вас припас! Самолучшего сорту!
— Батюшки! — всплеснул руками звездный дипломат. — Никак свинцовые белила! Страшно подумать, как давно я их не пробовал! Вот спасибо тебе, милейший! Вот спасибо! Нет ли у тебя ложечки? — И, вскрыв банку, с явным удовольствием начал хлебать белила серебряной ложкой.
Наконец он промокнул губы кружевным платочком, облизал и проглотил ложку, а потом, похлопав робота по пластмассовому плечу, ласково подтолкнул его к двери. И робот отбыл, прошествовав мимо пораженного консультанта с бодрой песней. Он пел ее на староанглийском языке:
Если ты покупаешь яйца, — вместе с ними ты покупаешь и скорлупу. Если ты покупаешь орехи, — вместе с ними ты покупаешь и кожуру. Если ты покупаешь банку добрых белил, — ты покупаешь только банку добрых свинцовых белил!!!Серьезная беседа с Ланшероном снова была сорвана. Гущин понял это, когда увидел, какие рожи корчит в углу, пытаясь удержаться от смеха, безмолвствовавший в этом разговоре второй механик.
Ночью, после отбоя, Гущин долго ворочался в темноте, подводя итоги. Ох, какие незавидные это были итоги! Жизнь клонилась к закату. Не так-то просто после двадцати лет активной службы в Космическом Авангарде бросить любимую работу. Медкомиссия была неумолима. Так он стал консультантом на учебном клипере «Пальмира». Старый волк сделался наставником кучи мокроносых щенков, старшему из которых, шкиперу Ковалю, нет еще и двадцати одного года.