Поиск-87: Приключения. Фантастика
Шрифт:
И ведь неплохие ребята! Например, Джон. Прирожденный командор, хотя и ходит нынче в штурманах. Или Юрловы. Вот Запа — легковат. Боюсь за него — не выдержит настоящей работы. Подержать бы его еще годик в училище, подучить дисциплине и выдержке. Уж больно быстро попал он под влияние этого Ланшерона. Так по пятам за ним и ходит. А может, и Запа, как все, пооботрется на службе, не хуже других будет? Всякое бывает. Эх, ребятки мои, гардемаринчики! Окончится последний учебный рейс, получите дипломы и разлетитесь кто куда. Жалко.
Кстати, а ведь никуда не годно поставлена у нас в училище Теория Контакта! Как это Стас
Пушистая Мурлетка сонно заворочалась у него в ногах, напевно посапывая. Потом замолкла и насторожилась. Гущин услышал в коридоре чьи-то шаги. Тихо заскрипела дверь каюты. На пороге вырос темный силуэт человека в скафандре. Кошка, выгнув спину дугой, дико зашипела.
Консультант включил свет. Человек в скафандре стоял молча, неподвижно, как статуя. На забрало его шлема был опущен зеркальный светофильтр. Гущин смотрел с минуту в это зеркало, пытаясь угадать, кто из курсантов прячется под ним, потом подошел и поднял светофильтр. Ничего не изменилось.
Еще секунду назад Валерий Рафаилович видел отражение своего лица на глади светофильтра, теперь то же лицо смотрело на него из-под прозрачного забрала. Гущин растерялся.
В это мгновение, утробно заорав, Мурлетка бросилась на грудь кошмарному гостю и начала терзать его когтями. Лжеконсультант нелепо взмахнул руками, отступил на шаг и вдруг начал оплывать, осыпаться на пол мелкой пылью, как осыпаются, высыхая, песочные замки, построенные ребятней. Вскоре кошка уже копошилась в куче темно-серого порошка, сама, видимо, поражаясь легкости, с которой она одолела противника. Гущин машинально взял Мурлетку на руки и с удивлением обнаружил, что шерсть ее выпачкана не только в серой пыли, но и в свинцовых белилах. Он пошевелил кучу носком шлепанца — из-под пыли тускло блеснула серебряная ложка. Гущин постоял над ней в раздумье, успокаивая дрожащую воительницу, потом внезапная догадка осветила лицо Валерия Рафаиловича.
— Второму механику «Пальмиры» Иштвану Запе — три шага вперед! — скомандовал он.
Из темноты с тяжелым вздохом шагнул второй механик.
— …Да, именно тогда! Я стоял перед дверью второй шлюзовой и мне очень хотелось, чтобы там, за задраенной переборкой, стоял пришелец, космический посол. Представил: вот он стоит за дверью, вот поднимает руку, стучит. А как я удивился, когда в дверь действительно постучали! Я сразу представил себе его… Да, именно Ланшерона. Несколько минут я сам не понимал: то ли пришелец предупреждает меня мысленно о каждом своем следующем движении, то ли я сам управляю его поступками. А потом понял, что в моих руках самая совершенная кукла-марионетка, и не смог удержаться: разыграл для вас спектакль «Пришествие Ланшерона». Реквизит — из того же подручного материала — серой пыли. Да и поросенок — тоже! Честное слово, ребята, не думал я тогда ни о чем. Об одном только думал: как бы не сорваться, не испортить зрелища…
— А бедного Аппетита портить было не жалко?! — возмутилась Жанна. — Я за тобой с самого начала рейса слежу — ты все вокруг него, бедняги, крутишься. Испортил кулинара! У него теперь не все дома.
— Да не испортил
— Эх ты, мастер-ломастер! — не совсем к месту выдала Жанна.
— Еще раз повторяю: я Аппетита не ломал, А насчет тебя… Кто же мог знать, что ты и впрямь втюришься в этого Ланшерона?!
— Что-о-о-о!!? — закричала Жанна, и Эдику пришлось утащить ее подальше.
— Из-за твоей свиньи, которая рассыпалась в холодильнике, испортила все продукты, я вынужден был выбросить в космос почти треть продовольственных запасов. Теперь урежу паек! — сурово сказал Шурик Юрлов, временно заменивший на камбузе кибер-кулинара.
— Ребята! Ну о чем вы?! — в голосе Иштвана послышалось отчаяние — до него начала, наконец-то, доходить серьезность положения. — Продукты, холодильник… Но ведь это же было так интересно! Ведь вы же за это время ни минуты не скучали!
— Боюсь, — жестко заметил шкипер, — что тебе придется поскучать несколько лет на Земле, а то и вовсе переквалифицироваться. В кинорежиссеры!
Запа ошалело озирался. На лицах обступивших его товарищей отражалось сострадание. Но слова в его защиту так и не прозвучали. Виновный должен понести наказание.
Иштван бросил долгий взгляд на Валерия Рафаиловича. И деликатнейший командор не выдержал. Он велел одному из пробегавших мимо роботов принести бортовой журнал и тут же, в кубрике, на глазах у всего экипажа совершил должностное преступление. Над записью о первом появлении Ланшерона Валерий Рафаилович написал размашисто:
«Проведение двухдневных практических занятий по теории контакта. Ответственный исполнитель — курсант И. Запа».
Все вздохнули с облегчением. Только в глазах шкипера промелькнуло затаенное неодобрение. «Этот парень сильнее меня, — подумал Валерий Рафаилович, глядя на Коваля. — Только трудно ему будет. Жесток».
В глазах Иштвана недоверие боролось с радостью. Радость побеждала.
— Ребята, я… я по гроб жизни не забуду! И вас, учитель! А Аппетита я починю! Я мигом! — Запа сорвался с места и вприпрыжку побежал по коридору.
Остальные долго молчали.
— Валерий Рафаилович, — первым не выдержал Юрлов-младший. — А как Ланшерон попал внутрь «Пальмиры»?
И вопросы посыпались градом: «Где? Когда? Как? Откуда? Что это был за порошок, из которого родился пришелец?»
Что мог ответить Гущин? Разве только, что анализ порошка показал обыкновенную космическую пыль. Просто пыль.
Гром, треск и скрежет порта остались за стенами управления. Кормчий сухогруза ДЗЮИ-88 медленно шел по коридорам. Под мышкой у него висел Отчет о Полете.
«Рейс прошел впустую, — думал он. — Возился, возился с аварийным двигателем, а в результате — выговор с занесением за порожний прогон транспорта. Да еще пришлось битый час сидеть в предбаннике управляющего и слушать, как они с представителем заказчика — генеральным директором крупнейшей в этом секторе галактики студии кукольных фильмов — сосали из экспедитора лимфу за утерю пяти тысяч тонн высококачественного титала отменной ярко-серой расцветки».