Поиск дорог
Шрифт:
Кари все же фыркнула, выказывая свое отношение к его словам. Однако на Димостэниса это не подействовало.
— Ты не учла лишь одного, — презрительно произнес он.
В ее хищных глазах застыл вопрос.
— Ты так и не держишь поводок от моего ошейника в своих руках.
Уже не таясь, Димостэнис вышел из покоев княжны, прошел через все комнаты и свободно покинул дворец, ловя на себе удивленные взгляды стражей.
Он сумел обуздать свою ярость. Все же он тоже был игроком и понимал, что в его глупом и безнадежном проигрыше виноват только он сам. Он так сильно увлекся своей мнимой свободой
Дим вышел за ворота, тихо свистнул, призывая жеребца, гуляющего где-то неподалеку.
Астрэйелль погряз в собственной заносчивости и чванливости.
… благородный сэй, привыкший на все смотреть сквозь призму величия своего дара. Надменный, снисходительный, уверенный лишь в своей правоте…
Кари дала точное определение. Именно такими видят жители долины имперцев. Высокомерными зазнайками. И пока они отворачивали свои высокородные носы от «затерянной земли», пренебрежительно фыркая и борясь с контрабандой вина и запрещенных книжонок, мюрдженцы играли по-крупному.
Едва не создали отдельное государство для неодаренных, развалив Астрэйелль на две кровоточащие части. Начали военные действия на севере. А покушение на императора на праздничном шествии?
Дим прикусил нижнюю губу. Он все валил на Совет Пяти, считая их самым большим злом. Почему? Потому что он, как и все не считал Мюрджен достойным внимания врагом. Да по сравнению с княжной советники — белые и пушистые овечки, невинно преследуемые беспощадным и жаждущим их крови злодеем в его лице!
Димостэнис спешился возле своего дома, отпустил Серебряного.
Оставалось неясным почему Кари и ее собеседники в своем разговоре Янаура Эардоре и его упоминали как знакомых. За все время своего пребывания в Мюрджене он так ни разу не видел лэра. Правда из всего услышанного о нем, Дим пришел к выводу, что князь — личность неординарная и многогранная. Второй кандидат на престол, первый везер, избранник Кари, любимец Иасиона и Аввара, надежда своих подданных.
Димостэнис остановился у самого порога дома, пригвожденный внезапной догадкой.
Дверь внезапно распахнулась и из темноты вылетел кулак, врезаясь ему в скулу. Он мотнул головой, чувствуя, как из глаз посыпались искры, причем отнюдь не серебряные. Увернулся от второго удара. Кулак нападающего ушел в пустоту. Дим ударил по вытянутой руке, послышался хруст кости и стон, наполненный болью.
Едва успел отклониться от нападения сзади. Острое лезвие рапиры вспороло рубаху. Димостэнис стремительно повернулся. В грудь ударило мощное плетение, сбивая дыхание. Он успел выставить защиту и сталь отлетела, не причинив вреда.
Неужели ее высочество так быстро сумела отреагировать на их спонтанное свидание? И все-таки решила избавиться от него? Быстро она меняет свои решения! Он был прав — ни в коем случае нельзя брать в избранницы такую ветреную особу.
Краем глаза успел заметить третью фигуру, выходящую из-за деревьев. Потянулся к хьярту. Тугая сеть, переплетенная из энергопотоков
Шакт использовавший против него неизвестное плетение, уже стоял рядом. Ошейник бессилия врезался в кожу. На эту ночь это было последнее неприятное ощущение.
Глава 16
Шею сдавливал тугой железный ошейник, который тут же жестко врезался в подбородок едва Димостэнис попытался пошевелить головой. Вокруг стояла кромешная тьма. Он поднялся на ноги и сделал несколько шагов вперед. Резкий рывок заставил его отступить назад. Он поднял руку нащупывая толстую цепь, присоединенную к ошейнику и вмурованную в стену.
Дим вернулся на прежнее место и снова сел, анализируя свое состояние. Прошло несколько мен, чтобы понять, что под железными оковами на нем все еще оковы энергетические. Его сила Шакти сдерживалась обручем бессилия.
Оставалось лишь сидеть и ждать. Раз его не убили сразу, значит он по-прежнему нужен. Значит, скоро должен прийти переговорщик и сообщить о его дальнейшей судьбе. Дим прислонился к стене и слегка откинул голову, стараясь смягчить боль от давящего на шею железа.
Он не знал сколько прошло времени, когда дверь темницы распахнулась и на пороге показался темный силуэт, освещенный неярким светом огневика. Человек зашел внутрь, прикрепив огневик к стене.
— Приветствую, сэй Иланди, — произнес Олгин Эардоре.
— Ваша светлость, — иронично произнес Дим, — простите, но в этот раз не могу сказать, что рад вас видеть.
— Мне невыносимо жаль, что я вынужден так поступать с вами. Однако мой долг — забота о мире, в котором мы живем и о том, какое будущее нас ожидает. Ничего личного, Димостэнис.
Пленник непроизвольно дернулся. По шее тонкой струйкой от пореза ободом потекла кровь. Он выдохнул сквозь сжатые зубы и вернулся назад.
— Я могу снять с вас эти железяки, если вы дадите мне слово чести, что не будете предпринимать попыток к побегу.
— Слово чести — вам? — презрительно фыркнул Дим. — Я слишком ценю свою честь, чтобы тратить ее на разбойников.
Князь даже бровью не повел.
— Это для вашего же блага, — пожал он плечами, — покинуть нас вам не удастся даже без ошейника, но за каждую попытку побега условия вашего пребывания здесь будут ужесточаться. Впрочем, если вам нравится сидеть на цепи — ваша воля.
— Где же ваше почтение к памяти великого предка? — язвительно спросил Дим.
— Вы — не Таурил.
— Вот и я вам всегда об этом говорил.
— Лучше бы ваши слова не расходились с делом. Пока вы не показывали ваших способностей, вы были лишь прихотью, игрушкой ее высочества. Впрочем, вы не сильно-то и сопротивлялись. Как быстро вы оказались в ее постели. Я был о вас лучшего мнения.
— Вы что огневик держали?
Олгин фыркнул.
— Избавьте! Мне достаточно того, что эта тварь соблазнила моего сына и втянула его в свои авантюры, а он исполнял любые ее желания. Потом она взялась за вас. Ее предел — Гард Лорик. Уличная девка!