Поиск дорог
Шрифт:
Князь прервал самого себя. Видимо в таком ключе о своей будущей повелительнице он мог говорить долго.
— После того как вы показали свои способности, спасли ее высочество, все словно с ума сошли. Книги с историей образования Мюрджена, древние фолианты стали продаваться в лавках с утроенной силой, все вновь поверили в Серебряного и его дар. Что самое главное — все поверили в княжну Кари, ее способности управлять страной и стать для своих подданных достойным правителем. Ведь она смогла вернуть то, что было давно утрачено. К тому же вновь появился шанс, что в долине родится свой Серебряный. Не удивлюсь, если то покушение в лесу она сама и организовала.
— Вы абсолютно правы,
— Какая хитрая мерзавка! — в голосе Эардоре послышались восхищенные нотки. — Мы с ног сбились искать тех, кто это устроил. Думали найдем в их лице единомышленников.
— Как я понимаю — ваша цель не дать Кари зайти на престол.
Олгин фыркнул.
— Вы не замечали в ее поведении некую особенность?
Дим на мгновение задумался.
— Она ненавидит одаренных. И имперцев.
— Если позволить ей прийти к власти, она загонит в резервации первых и развяжет длительную войну со вторыми.
— Так вы не просто разбойник, — язвительно произнес Иланди. Железный обод пережимал горло, говорить становилось все труднее, — вы из-за идейных соображений? Еще один борец за справедливость.
— В Мюрджене почти не осталось семей, где вступают в союзы только шакты. Их потомки никогда не достигнут никаких высот. Быть с чистой кровью в последнее время стало чуть ли не позором. Это началось еще при бывшем правителе, отце Иасиона. Как бы невзначай стали уделять внимание тем, кто смешивал кровь. Якобы для того, чтобы возможности одаренных сияли всеми гранями. Под этим же предлогом — стали вытеснять, изгонять, лишать власти и каких-либо привилегий тех, кто придерживался старого образа жизни. Иасион почти не продолжал эту политику. Он всегда был мудрым и умелым правителем. Когда он отдал бразды правления Кари — все не только вернулось на круги своя, но и ухудшилось. Теперь лучшие места при дворе, должности, полномочия отдаются только истинным детям долины. Так стали звать тех, кто заключает смешанные союзы. Что, мол чистая кровь одаренных — отголоски имперского прошлого. Пройдет не так много времени, когда она всех, кто имеет дар, загонит в резервацию или просто уничтожит. Так же как когда-то род Эйлин уничтожил дар в своей крови.
— Все же так можно? Смешанные союзы не всегда во благо?
— Вы видели шактов долины и знаете на что способны шакты империи. Скажите откровенно: чьи возможности выше?
Димостэнис пожал плечами.
— Сначала я был поражен сколько у вас одаренных, владеющих всеми сторонами дара, в том числе и умением проводить энергии. Однако вы растрачиваете свои возможности в пустую. Вы просто не знаете, как ими пользоваться. Да, вы многогранны, но не опытны. Мало добыть алмаз, его еще надо огранить, чтобы он по-настоящему сверкал. Понимаете, о чем я говорю?
— Вы хотите сказать, что имперцы сильнее?
— В Астрэйелле одаренный владеет одной стихией, иногда двумя, но он знает об этой стихии все. Он досконально изучает то, чем наделила его природа. Долгих семь, а то и все десять аров. И эта грань дара уже сверкает как брильянт. Правда, у вас тоже есть умельцы, — Дим вспомнил то неизвестное ему плетение, которое ему продемонстрировали совсем недавно.
— Конечно, есть, — самодовольно усмехнулся Эардоре, — у нас есть общества, которые мы не афишируем, закрытые классы, в которых, если говорить вашими словами, ограняют дар. Мы не согласны с тем, чтобы одаренных рано или поздно ограниченная самовлюбленная дрянь задвинет на задворки.
Продолжать разговор стоило только из-за того, чтобы послушать какими еще эпитетами князь наградит ее высочество.
— Какого же вы мните на ее место? Уже не себя ли?
Олгин покачал
— Я уже стар. Зачем мне эти проблемы? Мой сын — вот достойный кандидат в правящие князья.
Приходилось прилагать все больше усилий, чтобы не показывать свою боль.
— Он тоже участвует в вашем заговоре?
— Янаур никогда не пойдет против этой гадюки. Уж не знаю, что она такое сотворила с ним. Однако он очень расстроится, когда узнает, что ее больше нет. И ему ничего не останется, как согласиться на просьбы верных подданных занять престол. Род Эардоре в состоянии дать величие своей земле и без пришлых чужаков.
— Величие на крови? Чем ваш Дом и Дом Эйлин отличается от правящих Домов Астрэйелля? Может быть ваш прародитель и закладывал в основу новой жизни свободу, человеколюбие, толерантность, но вы уже давно похоронили истинную суть его помыслов под грузом ваших амбиций, жажды власти, утоления своих собственных эгоистичных желаний.
Князь задумчиво смотрел на него.
— Я оставлю вам огневик. Зря вы не согласились на мое предложение. Все же ошейник доставляет вам немало неудобств. Правда мучиться вы будете не долго. Уже завтра Иасион подписывает отречение от престола.
Когда за князем закрылась дверь, Димостэнис сел на каменный выступ и прижался к стене, стараясь облегчить давление обода.
Шаги эхом раздавались в замершем зале. Приглашенные гости в растерянности застыли, даже музыканты перестали играть. Десятки людей, одетые в черные длинные плащи и закрывающие лица капюшоны, вошли в зал, где в скором времени должна была состояться коронация нового правителя Мюрджена. Обнаженные мечи блеснули в свете сотен ламп, расставленных по стенам. С некоторых клинков на пол стекали капли крови.
Женский крик разорвал растерянную гнетущую тишину. И тут же прервался, всхлипнув, булькнув, осев на пол. Новая кровь окропила мраморные плитки дворца. Из-за закрытой двери уже явственно слышались сдавленные крики и песнь клинков.
Вскоре створки, сдерживающие основной натиск заговорщиков распахнулись и в зал хлынул поток сражающихся людей. Онемение, царившее в зале, разбилось, разлетелось вдребезги, поднимая вихрь хаоса и разрушения. Мечи вступили в свой смертоносный танец. Клинки со звоном бились друг о друга. Сталь ударялась о сталь, высекая искры. Теплая кровь, разлетаясь брызгами, обагряла шелк нарядов.
Сплетались энергетические формулы, усиливая возможности противников. Яркие вспышки оседали на разгорающихся огневиках. Ярче вспыхнул огонь в лампах. Кое-где треснули стекла, и освобожденная энергия выплеснулась, найдя пристанище на бархате оконных занавесей. На кончиках клинков мерцали искрящиеся плетения, разгораясь от каждого удара. Оружие, сыпавшее с лезвий вспышки разящих искр, источало сияние будто продолжение рук своих хозяев.
Гвардейцев оттеснили от входа, освобождая проход для основных участников, устроенного кровавого представления. Семь фигур, также закутанных в плащи, вошли в залу. По сторонам от них шли вооруженные стражи, обеспечивающие безопасность. Заговорщики поднялись по лестнице. Несколько защитников дворца, объединив усилия сплели мощную формулу нападения, сотканную из энергии огня уже во всю властвующего в зале, и швырнули во врага. Идущий в центре человек выставил щит, накрывая своих подельников и ослабляя мощь плетения. Замер, подчиняя себе энергетические потоки, упругими плетями, обвивающиеся вокруг него и ударил по перилам, огораживающим выступающий балкон второго этажа. Куски мрамора, смешиваясь с пылью полетели вниз на еще недавно беззаботно веселящихся людей. Проделавший все это одаренный даже не оглянулся, он шел к своей цели.