Поиск звука. Творогов
Шрифт:
Джон Дауленд: какое счастье, что папа поёт эту музыку иногда, когда посуду моет. Именно это на днях пел, про слёзы. Я ещё не понял – почему «spring», это же «весна»; и он объяснил, что «springs» – это родники, источники. Слёзы ручьём. Вода текла в раковину, а папа мне рассказывал. Удивительный вообще человек. Не папа, а Джон этот Дауленд. Как знал! Чёртовых триста лет назад… или сколько там?
Погуглил. Родился в 1563 году. Полтысячи лет назад. С ума сойти.
…Интересно,
Я люблю геометрию. Прямоугольные треугольники – они как… как нос у Вари М. Вот такой нос, треугольный, хоть теорему Пифагора изучай. У неё вообще смешное лицо. И оно так… так высоко находится от земли, это просто кошмар. Смотрю, как идиот, снизу вверх. Чего она такая длинная? Я ведь не очень маленький, нормального роста.
«Сумма двух катетов равна…» Вершины треугольника назовём В и, например, А, и… Р?
– Молодец, Творогов, – говорит Антоныч, проходя мимо. – Наконец-то стал нормальные чертежи делать, внимательные. А то как курица лапой, ничего не разберёшь.
Болтаюсь по городу. Смотрю. Холодно, уже давно холодно. Я смотрю на город поверх людей. Наверное, это неправильно: думать, что город лучше людей, интереснее. Ведь строили его тоже люди. Проектировали, рисовали эскизы, потом просчитывали, потом кирпич, штукатурка… не сам же он вырос, не сорняк. Но вот я смотрю на людей – одни разносят еду, другие смотрят в телефон, третьи несутся в своих машинах, сигналят, четвёртые просто болтают. И – хоть один из них посмотрел вверх? Для кого строили?!.
Дело в том, что людей много. Строят города не все. Не всё человечество, а отдельные люди. К этим отдельным людям я очень даже с уважением отношусь. Они лучше меня – я-то ничего не делаю, просто смотрю. Зато вот эти, которые не вытыкаются из телефона, – не видят. Которые бегут домой спать, и потом на работу, и в магазин. И спать.
А я смотрю. И вижу.
Этот город построен для меня. Чтобы я смотрел. Ну, для таких, как я.
…Девчонки фотографируются. У них красивые волосы, красивые пальто. Чего там говорить, они и правда красивые. И город для них – просто фон. Да?
Нет. Они тоже видят. Не один же я такой. Вот, мне кажется… мне почему-то кажется, что Варя тоже что-то такое видит. Варя М.
– Тебе куда? – спросила она.
Прямо вот в то самое время, когда я думал – заговорить, не заговорить. Это нормально – что-то сказать, ненормально… И как потом. Ну, как вот так… теоретически же иногда люди идут вместе из школы, да?
Прямо концепцию
И тут она берёт и спрашивает: тебе куда?
– Да мне всё равно, – говорю. – Я же пешеход. Люблю ходить.
И тут же сообразил – надо было сказать, куда мне. И так бы случайно совпало, и… Ну, я же прекрасно знаю, куда ей.
…В общем, пока я опять тормозил и выстраивал алгоритмы – она уже оделась и пуговицы застегнула. Пуговицы у неё… не молния. Неправильно застегнула, кстати.
И вот она уже уходит, Варя М. А я, значит, стою, как дурак.
…И тут она обернулась и говорит:
– Ну, ты идёшь, нет?
Нормально вообще?!.
– Ваня! Представляешь, я сегодня прочитала: «Осторожно, работает экватор». Удивилась ещё, как это экватор может работать или не работать?
– А на самом деле?
– Эвакуатор же!
– А, ну конечно. А письма отравленные, видела? – говорю я.
– Да! И ещё «время отравления», это на билете, в поезде.
Везёт человеку, я на поезде последний раз ездил в пять лет. Но я не успеваю подумать об этом, потому что вспоминаю ещё одно:
– А сырок тревожный. Да?
– Ну, это-то само собой.
Смешно. Я раньше думал, это только я читаю не то, что написано.
– Ага. А ещё, Ваня, я тебе говорила или нет? У нас на даче везде таблички с телефонами, и я там прочитала: «Откачка скептика».
Мы смеёмся вместе. Я смотрю на себя со стороны и удивляюсь, как естественно себя веду.
Откачка скептика. Откачайте меня, пожалуйста.
Пока я был маленький – часто в театре болтался, спектакли смотрел. Ну, а куда мне было деваться, если родители там? Один из самых приличных спектаклей был – «Маленький принц». Его уже давно сняли, а жаль. Там был Лис. И вот этот Лис говорил, что будет смотреть на пшеничные колосья и вспоминать его, Принца, волосы.
Мне сейчас это очень понятно. Смотреть на треугольники и думать про чей-то нос, например. На геометрии. Но и ещё вот что: я ехал на автобусе, и он повернул к реке. И я увидел на той стороне парк, вот эти осенние деревья. Рыжие, жёлтые, разные такие. Ну, чего я буду – сами знаете. В багрец и золото, и всё такое прочее. Миллион раз все видели, и миллион раз про это написано. И нарисовано, и сфотографировано. Чего хочешь. А всё равно. Вот так смотришь – осень! Красиво.
И тут я подумал (первый раз, кстати), что вот эти осенние листья – как у Вари волосы. Ну. Она не то чтобы рыжая, совсем нет, не поймёшь, какой цвет. Осенний. Они у неё просто такие… всклокоченные. Вот. Так что осенний парк теперь тоже Варя.
Конец ознакомительного фрагмента.