Поиск. Начало. Китеж
Шрифт:
Один раз Ольга громко пискнула и схватилась за ушибленное колено – в этот момент мне пришлось одновременно выворачивать руль влево, к вершине, перепрыгивая через глубокую расселину задними колёсами, а передним правым перескакивать через большой валун, скатившийся прямо в колею. И выбраться из колеи тоже никакой возможности не было, слева стояла стена кустарника, а справа сантиметров через двадцать был склон вниз, поросший всё тем же кустарником. И уклон градусов тридцать пять. Я даже пожалел, что у нас открытая машина, металл над головой сейчас придал бы уверенности.
И
Нет, не подумайте – подъем не был ни опасным, ни изнурительным. Просто каждый миг казалось, что ещё вот-вот, и машина начнёт либо переворачиваться, либо сползать назад. Наконец, позади остались последние расселины и упавшие деревья, и Хантер, оставив на бортах глиняные разводы, выбрался на вершину. Ну и мы с ним заодно, понятно.
Проморгавшись от яркого света, даром что вечернего, после сумерек кустарника и деревьев, мы разглядывали площадку перед нами. Привычная трава по пояс, всё те же птицы и вездесущие кузнечики. Небольшая роща впереди, сквозь которую виднелись кирпичные стены. Колея в грунте огибала её слева, куда я и направил машину. Миновав рощу, мы выкатились на ровную площадку, оставив развалины справа позади в нескольких метрах. Всё, прибыли. Я заглушил мотор, развернув машину полубоком к развалинам.
Перед нами расстилалась ещё одна площадка, метров сто на пятьдесят. Трава, как ни странно, здесь была не такая высокая, будто бы кто-то регулярно тут устраивал то ли фестивали, то ли в футбол гонял. Так не поймёшь. Метрах в двадцати, ближе к склону, возвышался здоровенный деревянный крест, обращённый лицевой стороной к раскинувшемуся перед ним пейзажу внизу. А пейзаж, признаться, впечатлял.
От нас и до самого горизонта простиралось натуральное зелёное море, как в той советской песне про крыло самолёта над тайгой. Где-то море немного возвышалось, где-то, наоборот, темнело, обозначая низменности. Но повсюду, насколько хватало видимости, глазам открывалась бесконечность зелёных оттенков, на самом виднокрае перетекавшая в бело-голубую бездну летнего неба.
С хрустом потянувшись и совершив несколько совершенно классических движений зарядки влево-вправо, я взглянул на Ольгу. Та, замерев, широко раскрытыми глазами просто пожирала распростёртый перед ней пейзаж. Мысленно я ухмыльнулся – ну да, это тебе не твой родной Ташкент со степями – и обошёл машину, обняв супругу и крепко прижав её к себе. Всё же и в путешествии не стоит забывать, что мы семья.
– Красиво!
– Красиво. Очень, – согласился я.
Даже наш доцент оценил красоту момента и не мешал нам, хоть и недолго. Сзади зашуршала, зашелестела трава, после чего порядком надоевший за последние дни голос проскрипел:
– Молодые люди, мы с вами немного не доехали, если вам интересно.
– Вот же бестактный козёл, – полушёпотом
– Я всё слышу. И считаю необходимым заметить, что мы с вами сейчас находимся посреди какой-то магнитной аномалии!
Тут уже я повернул голову.
– То есть аномалии?
– Сами посмотрите.
Москалёв прошуршал по траве к нам, разворачивая в нашу сторону ладонь с навигатором.
– Видите, отметка, которую я поставил по дороге?
Мы видели. Отметка прыгала, описывая круги диаметром метров сто пятьдесят-двести от того места, где мы находились.
– Ну, Пал Георгич, вывод простой – место необычное, поэтому здесь и правда что-то может быть. Зачем всё усложнять?
– Я не усложняю, я пытаюсь разобраться, куда нам двигаться дальше.
– К северу. Давайте ещё раз к описанию, – я вздохнул и отпустил Ольгу, отобрав навигатор у Москалёва. Замечательно, теперь мы ещё и стороны света по кругу вращаем.
– В описании у нас сотня саженей к северу. То есть порядка ста пятидесяти метров...
– ...«расположен туалэт» – буркнул я голосом Папанова.
– Находится некий камень, закрывающий вход в пещеру, – невозмутимо продолжил доцент.
– «Алёшенька, ты камушек-то где взял», – теперь уже Ольга цитировала популярный мультфильм.
– С вами иногда невозможно работать, вы слишком молоды и несерьёзны.
– А вы слишком зацикливаетесь на цели. С чего вы вообще взяли, что Китеж – вещь конечная? Может, это вообще путь к чему-то, а не конкретная точка на карте?
Павел Георгиевич замолчал, после чего глубоко и горестно вздохнул:
– Вы знаете, я сам к этому выводу в последнее время прихожу. Что Китеж – не есть град в прямом смысле этого слова. Что это некое состояние, которое выстраивает в себе человек, прошедший определённый путь. И в процессе постигания этого пути человеку открываются некие истины, обладание которыми делает его носителем этого самого Китежа, что бы древние не имели в виду под этим словом.
– А-а-а, так мы тут в процессе дзен познаём и вход в нирвану ищем, а духи чёрные нам в этом активно помогают, так, по-вашему?
– Не знаю, Слава. Давайте просто искать. Думать будем потом, когда факты появятся.
– А Вам их сейчас недостаточно?
– Слова, молодой человек, слова. Вы слишком молоды ещё, уж не обижайтесь. У вас нигилизм прёт, тот самый, как у Обломова. Вспомните замечательный фильм «Формула любви» – как бы ни был красноречив молодой человек, желая воскресить статую, всё решил только поступок, но никак не слова.
– Это аномалия Вас так на философию сподвигла? – я снова хохотнул.
– Давайте искать, а там разберёмся.
А ведь прав доцент, хватит отдыхать. Я вернулся к машине, выудил оттуда бутылку минералки, сделал несколько глотков и вернулся к спутникам.
– Берём лопаты и всё прочее и топаем на север вниз по склону.
– Замечательно, а север – это куда?
– Профессор, вам карта для чего дана?
– Карта... Как я Вам по карте сориентируюсь, когда тут сплошь зелень одна, ни одного ориентира?