Поиски счастья
Шрифт:
— Да, мало, однако, живем, — как раз в это время заговорила мать Тэнэт, покачивая седеющей головой. — Раньше чукчи жили долго.
— Это верно, — подтвердил Богораз.
— Голодаем. Распугали зверя люди с того берега. От огненной воды также многие умирают. Плохо теперь хорошим охотникам, — вздохнула она. — Много, Тэнэт, отец твой добывал песцов. Однако приучили его американы пить дурную воду. Загорелась в нем огонь-вода Не затушил шаман. Умер твой отец, Тэнэт…
Василий участливо посмотрел на девушку, и
Хотел было Владимир Германович и в этой яранге, как он это делал почти всюду, попытаться раскрыть глаза людям, рассказать, в чем их несчастье, что делать, как сохранить свой народ от вымирания, но передумал: кто его знает, этого Ройса. Да и Устюгова видит он первый раз. Разнесут того и гляди повсюду… Годы тюрьмы и ссылки научили его осторожности. Но женщин он все же утешил:
— 1 Не печальтесь. Настанет лучшее время. Верьте в него. Есть люди, которые думают о вас. Думайте и вы. Старайтесь жить так, как жили прежде, до прихода сюда людей другой земли.
Помолчали. Устюгов задумался. Слова о лучшей жизни вновь растревожили его сердце. К тому же второй год он ничего не знает о семье. Как-то там Наталья, Колька, отец, дед? Компания оставила Василия с Ройсом без продуктов, забыла о них. Снова наступила томительная зима. Неспокойно на душе у Василия.
— Да, — опять по-английски заговорил Богораз, — вы спрашивали про отца Савватия? Нет, не встречал, не знаю.
Тэнэт и мать о чем-то шептались, поглядывая на необычного гостя.
Услышав английскую речь, норвежец оживился:
— Мистер Богораз, вчера мистеру Исправникофф вы, кажется, говорили о русском городе Владивостоке, я не ошибся?
— У вас прекрасный слух, мистер Ройс.
— И вы, наверное, будете там?
— Конечно.
— О! Это превосходно!
— Почему? — удивился Владимир Германович.
— В русском городе Владивостоке, насколько мне известно, есть представительство «Северо-Восточной компании». Мы будем вас очень просить передать туда наше письмо, чтобы его немедленно переслали мистеру Роузену в Ном.
— Пожалуйста. А кто такой мистер Роузен?
— Вы не знаете мистера Роузена? — Ройсу казалось невероятным, что на свете могут быть люди, которым незнаком главный директор компании. — О, мистер Роузен — это же известная личность!
И он рассказал все, что знал о Роузене.
— Вероятно, шхуна компании не сумела разыскать нас, но мистер Роузен, как только он узнает…
— Смотрите, мистер Ройс, чтобы этот Роузен не надул вас, — прервал его восторги русский ученый, — Насмотрелся я на этих дельцов. Кстати, вы давно из Норвегии?
Ройс рассказал. Умолчал он только про Марэн.
— Давненько вы покинули родину! Не тянет? — Богораз внимательно всмотрелся в него.
— Без денег — нет, — откровенно признался норвежец, не обратив внимания на то, как
— Значит, в России решили разбогатеть?
— Мне все равно, где сделать бизнес. Конечно, в этой ужасной стране…
— И вы так думаете, мистер Устюгов? — не дослушав Ройса, спросил Богораз.
— Моя думка — пробиваться всей семьей к своим православным людям. Невмоготу среди янок, — на русском языке отозвался Василий, теребя бороду.
Глаза Владимира Германовича сразу подобрели, он почувствовал, как кровь прилила к лицу: стало стыдно, что этого простого русского человека он чуть было не обидел, — нет, уже обидел, назвав мистером и подумав, что и он, родившись на Аляске, вырос таким же, как норвежский бизнесмен.
— Извините, извините ради бога! — Ему хотелось взять Василия за плечи, обнять, сказать ему: «Дорогой вы мой!» Но он только спросил: —А почему вы здесь один, без семьи?
— На заработки поехал. Россия-то, она далече, матушка! Без грошей не двинешься.
— А разве вот здесь, где вы сейчас, это не Россия, по вашему? Почему бы вам не перебраться сюда и жить тут или переселиться потом отсюда, ну, скажем, на Амур? И что вы там, на Аляске, маетесь!
Эта мысль поразила Василия своей простотой и неожиданностью. Он жадно начал расспрашивать о всей Чукотской земле, о Сибири, Амуре.
— Не думайте только, пожалуйста, что в России — рай. Здесь тоже трудно, но в России уже близок рассвет.
— Это как?
— Сейчас, дорогой, вы этого не поймете. Надо быть здесь постоянно, почувствовать, пережить. Но во всяком случае русским людям нечего делать в чужой стране.
Беседа затягивалась. Тэнэт уже сварила мясо. Пообедали. Ройс уселся составлять письмо мистеру Роузену. Потом ужинали. А Василий задавал все новые и новые вопросы:
— А почему вас вчера обыскивали и отобрали книгу?
Владимир Германович объяснил.
А в тюрьме за что сидели? Зачем были в Америке? Где ваша семья? Как там, в России?
Вопросам не было конца. Уже давно спали Тэнэт и ее мать. Ройс храпел над недописанным письмом, временами что-то выкрикивая по-норвежски. Догорал жирник, в пологе становилось темнее, а Богораз и Василий продолжали говорить, не замечая, что близился новый день.
Они заснули в тот час, когда кортеж исправника уже подъезжал к Уэному.
…Упряжки вбегали в родное селение Тымкара.
— Лекаря! — еще на ходу крикнул исправник Ивану.
Но лекаря не оказалось и здесь, как не было его ни в одном чукотском поселении. И в дополнение к этой неприятности выяснилось, что след Амвросия теряется именно в Уэноме. Из Энурмино выехал, сюда не приезжал. «Тут он и сгинул, — заключил исправник. — Пытай! Ищи! В Энурмино не таились, сказали: был, уехал. Здесь говорят: не видели…»