Пока чародея не было дома. Чародей-еретик
Шрифт:
Брауни ухмыльнулся и исчез.
А Грегори еще долго не мог оторвать глаз от того места между камнями, где только что стоял маленький человечек.
— Вот-вот, цени каждый миг, когда доведется кого-то из них увидать, — посоветовал ему Пак. — Они, брауни, очень робки, и вам ни за что не явятся, когда вы станете большими. — Он обернулся к Корделии. — Ну и куда теперь твой скакун желает нас отвести?
Корделия покачала головой:
— Никуда, Робин. Он готов пойти с нами.
Пак нахмурился:
— Что-то не верится. Не ведут
— Неужели ты раньше не встречался ни с одним из них? — поспешно поинтересовался Векс.
— Только разок, — признался Пак. — Лет двести назад. Говорю же вам: очень они робкие, как и брауни.
— Но может быть, единорог хочет отплатить вам за вашу услугу и еще немного послужить Корделии? — предположил Векс.
Пак кивнул:
— Это похоже на правду. И его помощь нам вовсе не помешает, уж вы мне поверьте. — Какая помощь — этого Пак не сказал. Он только вздохнул и отвернулся. — Пойдемте, детишки. Хватит с вас на сегодня приключений. Пора домой.
— Но, Пак, — возразил Джеффри. — Уже полдень, и я проголодался.
Пак остановился. Секунд десять он стоял неподвижно.
А потом со вздохом развернулся и сказал:
— Ну ладно, придется задержаться. Только имейте в виду: хотите есть — добывайте себе еду сами.
3
На то, чтобы найти, собрать, поймать, приготовить и съесть приготовленную еду, ушло два часа. Почему-то Пак не сердился. Он даже не пытался поторапливать детей.
Но вот наконец он приказал им загасить костер и трогаться в обратный путь. Когда угли перестали дымить, Пак объявил, что кострище безопасно, и зашагал к лесу. Единорог последовал за эльфом. Корделия, сидя верхом на чудесном звере, принялась весело напевать. Процессию замыкал Векс. Мальчишки летели впереди, обгоняя друг дружку и прячась за деревьями.
Грегори, беззаботно хохоча, нырнул за ствол могучего дуба, но его смех тут же сменился испуганным криком при звуке надтреснутого, хрипловатого голоска:
— Оу-у-у-у! Моя голова! Мое плечо! Ах ты, недотепа этакий, неужто ты ослеп и не видишь, что я тут повис, бедный и несчастный?
Магнус и Джеффри выбрались из-за деревьев и испуганно переглянулись, а Корделия, сверкая глазами, полетела на помощь маленькому братцу, оседлав метлу. Мальчики поспешили за ней.
— Про… простите, — пролепетал Грегори. — Я… я не хотел… вас задеть!
Голос незнакомца тут же смягчился.
— Ой, да это малявка! Человеческий детеныш! Ладно, ладно, малыш, не бойся меня и не переживай так. Вы, ребятишки, вечно носитесь как угорелые, не разбирая дороги. А бояться старого поганого эльфа не надо, не надо!
Между кустиками, прямо перед Корделией и ее братьями неожиданно вынырнул Пак и гневно воззрился на дуб:
— Эй ты, негодяй, отвечай немедленно! Откуда ты тут взялся?
Эльф крутанулся, чтобы взглянуть на Пака, и прокрутился дальше, поскольку был
— Да сколько же можно спрашивать-то, а? — взвыл эльф. — Неужто не видишь, что твой сородич в беде и что ему надо подсобить? Хватит уже вопрошать, лучше освободи меня из неволи!
Губы Пака разъехались в ухмылке.
— А я так думаю, не стоит тебя отсюда снимать. Такое славное украшеньице для этого старого дерева!
Эльф одарил Пака свирепым взглядом, весь раздулся от обиды. Росточком он был ниже Пака — всего-то с фут в высоту, а еще вернее было бы сказать — «в длину», учитывая его нынешнее горизонтальное положение. Он висел, придерживая высокую зеленую шляпу ручками на голове, чтобы шляпа не свалилась. Камзольчик у эльфа тоже был зеленый — точнее, он был скроен наподобие фрака. Зелеными были и короткие, до колен, штанишки. А под фраком на крохотном человечке был надет ярко-желтый жилет, а кроме того — белые чулки и черные туфли со сверкающими пряжками. Мордашку эльфа украшала каштановая раздвоенная борода и еще — свирепая гримаса.
— Следовало бы догадаться, — проворчал эльф. — Чего еще ждать от Пака?
— Ага! — изумился Пак. — Так ты меня, выходит, знаешь?
— А кто же из Колдовского Народца не знает тебя, старый ты и подлый проказник? Все, кто честно трудится, знают про тебя, который только тем и занимается, что подстраивает всяческие козни!
Грегори нахмурился:
— Но Колдовской Народец не трудится! Только гномы трудятся — они добывают золото и драгоценные камни, да карлики — они мастера на все руки, а ты — не гном и не карлик!
— А ты погляди на его одежонку, — ворчливо посоветовал малышу эльф, висевший на дубе. — На башмаки его погляди. Неужто Робин Добрый Малый сам все это себе пошил да стачал?
Корделия ахнула и захлопала в ладоши.
— Теперь я поняла, кто ты такой! Ты — эльф-башмачник!
Эльф снял шляпу, прижал ее к животу и учтиво склонил голову.
— Так и есть, о прекрасная девица!
— А почему ты одет в зеленое и желтое? — осведомился Джеффри.
— Да потому, что он — ирландец, — с кривой ухмылкой объяснил Пак. — Вот только Колдовской Народец Эрина сроду не отращивал усы — у них у всех бакенбарды да короткие бородки. А у тебя почему такая длиннющая бородища?
— Ага, и раздвоенная притом, — добавил, кивнув, Магнус.
— Да потому, что мои далекие пращуры родом из Святой земли, — буркнул эльф.
— Из… Иудеи? — вытаращив глаза, уточнил Грегори.
Эльф гордо кивнул.
— Значит, — оторопело вымолвила Корделия, — ты…
— Лепрехун, — вновь учтиво склонив голову, представился эльф. — Келли Макголдбейгель, к вашим услугам.
— Какие от тебя услуги, когда ты на дереве висишь? — хихикнул Пак и, прищурившись, глянул на серебряную цепочку. — И как же, интересно полюбопытствовать, тебя постигла такая печальная участь, эльф?