Пока чародея не было дома. Чародей-еретик
Шрифт:
Магнус кашлянул:
— Прошу прощения, но мы невольно подслушали ваш разговор. Пожалуйста, скажи нам, кто этот шериф, про которого ты говорила?
Феба удивленно обернулась, но тут же очаровательно улыбнулась.
— Как же так, мальчик! — изумленно проговорила она. — Неужто ты не знаешь, кто такой шериф?
— Знаю, — кивнул Магнус. — Это тот человек, который следит за тем, чтобы в округе исполнялись королевские указы, собирает подати в королевскую казну и вершит суд по не слишком важным делам. Также он обязан сражаться с разбойниками, если по какой-либо причине этого
— Верно! Все правильно, — рассмеявшись, кивнула Феба. — Но только наш шериф поважнее будет. Он служит в самом Раннимеде и видел, что даже в вотчине короля их величества не могут совладать с ворами и разбойниками. Мало этого — они не могут навести порядка во всем своем королевстве! Королевскому войску приходится то и дело выступать то в один конец страны, то в другой. Солдаты топают через наши поля, опустошают наши житницы, забирают наши припасы, сделанные на зиму. Тут и там вспыхивают бунты, и многие готовы ополчиться против короля с королевой и свергнуть их! Да что долго говорить — всего-то за два последних дня графы Левеллин и Глинн вздумали заграбастать себе побольше земель и даже не подумали спросить об этом у их величеств! Вот они и созвали всех своих рыцарей, велели крестьянам побросать работу на полях — а ведь сейчас лето, самая страдная пора! — и пошли войной друг на друга! А их величества что делают?
— Не знаю, — оторопело пробормотал Джеффри. — А что они делают?
— Да ничего они не делают, малыш, — отвечала Феба с серебристым смехом. — И вот нашему доброму шерифу до смерти надоело то, что они сидят сложа руки. Им овладел праведный гнев, и он объявил, что от короля нашего теперь нету никакого толку. И еще он сказал, что ежели король не может уследить за тем, чтобы его указы исполнялись, так он сам этого добьется! Вот для того-то он и собирает деревенских парней в свой вооруженный отряд и очищает дороги от всякого отребья, чтобы женщины могли ходить по дорогам, не опасаясь за свою жизнь. Он уже разбил наголову одну разбойничью шайку — и с каждым днем все больше и больше парней встают под его знамя!
— Нечего этому дивиться, — процедила сквозь зубы Корделия, — если им попадаются такие девицы, как ты!
— Но это же здорово! — вскричал Джеффри. — Давайте и мы разыщем этого шерифа и пойдем вместе с ним в бой с разбойниками и негодяями! Пусть потом скажут, что и мы помогли восстановить мир в нашей стране!
— Не думала, что все так ужасно, — сухо проговорила Корделия.
— Это все началось, как только ушли мама и папа, — напомнил ей Грегори.
Магнус не отрывал глаз от лица Фебы. Наконец он мотнул головой и проморгался:
— Но скажи мне — какая разница между тем, что делает этот шериф, и тем, что делают графы? Разве он тоже не развязывает войну и не нарушает мир и спокойствие?
Феба нахмурилась:
— Да нет же! Он возвращает людям мир!
— Устраивая сражения? — спросил Грегори.
Феба помрачнела.
— Ничего не могу поделать: я думаю, что он ведет себя ничуть не лучше графов, — повторил Магнус. — Разве он тоже не желает расширить земли, на которых он правит? Разве не хочет покорить как можно больше деревень?
— Верно,
— Конечно, — не раздумывая, ответил Джеффри, а Магнус сказал:
— Война есть война. Звон оружия, стоны раненых — кто бы ни возглавлял войско: шериф или графы.
— Уж лучше пусть сражаются войска, чем бесчинствуют разбойники, — строптиво проговорила Феба.
— А мне не по нраву любой, кто выступает против наших короля и королевы, — не менее строптиво возразила Корделия, — какие бы красивые слова они ни говорили! Тот, кто борется с их величествами, борется с Законом, который они пытаются сохранить. — Она повернулась к Джеффри. — Говоришь, ты готов присоединиться к этому шерифу? О нет, тебе следовало бы выступить против него и покончить с ним!
Джеффри нахмурился.
— Ты правда так думаешь? — Он пожал плечами. — Ну ладно, как хочешь. Если уж вы с Магнусом так решили, то я спорить не стану — тем более что и Грегори с вами, похоже, согласен.
Феба неприятно расхохоталась:
— Так стало быть, своей головы у тебя на плечах нет?
— Почему нет? Есть, когда разговор идет про то, что мне интересно. Государственные дела меня не слишком волнуют — лишь бы были сражения и боевая слава. Так что… я точно так же готов воевать против вашего шерифа, как за него.
Феба снова расхохоталась — на этот раз недоверчиво.
— Ну, как хотите! Что ж, ступайте, попробуйте сразиться с шерифом! Уж конечно, детишкам не преуспеть в бою с тем, перед которым отступают войска!
Корделия помрачнела, горделиво вздернула подбородок.
— Это смотря какие детишки! — процедила она сквозь зубы. — А если это дети Верховного Чародея?
Феба вытаращила глаза и медленно проговорила:
— Верно, эти на многое способны — такие высокородные дети. Не хотите ли сказать, что это вы и есть?
Грегори потянул Корделию за подол.
— А что такое «высокородные»?
— Одна из глупостей, про которые болтают взрослые, — нетерпеливо буркнула Корделия.
— Только высокородные так думают, — покачала головой Феба, сдвинула брови и потеребила пухлые губы.
А в следующее мгновение ее взгляд озарился решимостью.
— О, конечно же, двое таких храбрых юношей украсят любое войско! Почему бы вам не пойти со мной? Я бы отвела вас к шерифу!
Голосок у нее был — ну просто бархат и шелк, глаза сверкали из-под полуопущенных век. Она приветливо протянула мальчикам руку.
Магнус и Джеффри таращились на нее — казалось, глаза у них того и гляди выскочат из орбит.
— Пойдемте же, — выдохнула Феба. — Я тоже состою в его войске.
Магнус против воли шагнул к девушке. Джеффри последовал его примеру.
— Не надо! — вскричала Корделия. — Что вы делаете? Разве не видите, что она вам голову морочит?
— Помолчи, маленькая трещотка, — распорядилась Феба.
Но братья, казалось, не слышали Корделию. Они продолжали идти к Фебе — медленно, спотыкаясь, но все же шли. Красотка довольно кивала, подбадривая их. Глаза ее радостно сверкали.