Пока драконы спят
Шрифт:
– Выспался?
– Нет. А ты?
– И я.
Отец учил, что зевать в присутствии чужих нельзя, но раньше у близнецов не было повода следить за собой – чужих рядом не наблюдалось. Отец говорил, что, коль почувствовал ты желание зевнуть, надо снизу провести ладонью вверх по лбу и облизать губы, не открывая рта. Чихать тоже предпочтительно в уединении. Икки и Мура – воспитанные юноши, они быстрее вскроют себе животы, чем высморкаются на глазах у клиентов забегаловки.
– Что вам угодно? – Лицо официанта скрыто деревянной маской, кисти изуродованы шрамами ожогов.
– Такояки и порцию
– А мне… – Мура долго изучает иероглифы меню. – Мне, пожалуй, сябу-сябу и горшочек гедза [13] . Только денег у нас нет.
Расплачиваться сроком эксплуатации уже стало привычкой.
Официант вернулся с полным подносом. Братья оформили трансферт и приступили к трапезе. Однако насладиться пищей им помещал высокий господин, бесцеремонно – без приглашения! – подсевший к ним за стол. Гость был так груб, что даже не поздоровался.
12
Такояки – шарики из теста с мясом осьминога; якисоба – жареная лапша с овощами (яп.).
13
Сябу-сябу – мясо, сваренное в овощной похлебке; гедза – «пельмени», небольшие кусочки мяса, завернутые в тесто (яп.).
– Дорогие мои, почему у вас нет усов? – спросил он. – Вам обязательно надо отрастить усы. Как же так, без усов?!
– Простите? – Икки наморщил лоб, одновременно прикоснувшись к затылку. Шлем-кабуто лежал на столешнице. В шлеме неудобно есть.
Чужак выглядел так, будто он не от Мира сего. Кимоно из черного шелка, на поясе две кобуры с огнестрельными игрушками, кольтами или наганами. Или стечкиными. А может, и с обычными консольниками, высверленными из пилонов подбитых файтеров. Икки и Мура плохо разбирались в отрыгивающих сталь раритетах. Другое дело – современные энергетики-фантомы. Или классика вроде сюрикэнов и композитных луков.
Два уголька-глаза сверкнули из тени под широкополой шляпой:
– Убив самурая, враги отрезают его нос и уши. Вместе с носом отрезают усы. Разве отец вам не рассказывал? Странно, да уж, странно! А коль усов нет, череп могут вышвырнуть в Китамаэ. Ведь подумают: голова-то женская. А женская – не мужская, это вы сами должны понимать. Чтобы ваши головы не выкинули, нужны усы!
– Спасибо за совет, – кивнул Мура. – Мы обязательно отрастим усы. Спасибо!
– Да-да, обязательно! – Икки проверил застежку подкожного кармана и тронул мизинцем гарду меча. Ему хотелось чихнуть и прекратить разговор росчерком лезвия – от ключицы до подмышки, так, чтобы не задеть шляпу. Но он сдерживался, прилагая неимоверные усилия. – Обязательно отрастим. Спасибо.
В ресторане было десятка два столиков, и половина их них пустовала. Посетители громко разговаривали, играли в маджонг и сеги, заливаясь пивом «Asahi» и закусывая копчеными угрями.
Сквозь шум иногда доносились обрывки бесед:
– Секта Лотосовой Сутры… Запугивать людей… Сейчас, когда каждый буси мнит себя…
–
– Каждое утро: умыться, побрить лоб, смазать волосы, остричь ногти…
– Это понятно! И оружие… Энергетики нынче не те, что полсотни лет назад, уж поверьте мне, я знаю, о чем…
– Фантомы атаковали внезапно, просочились сквозь ядро планеты… А ведь защита была самая надежная, мы…
Икки захотелось поговорить с Мурой так, как только они умеют:
<Отец учил: «Если человек каждое утро умывается водой – после того как его убьют, выражение его лица не изменится». И что надо служить так, будто тело твое уже умерло. А насчет усов ничего не было. Забыл, наверное…>
В знак согласия с братом Мура закрыл глаза:
<Отец говорил, что военные хирурги разделяют лекарства на средства инь и примочки ян. Стандартный походно-полевой госпиталь укомплектован таблетками специально для мужчин и отдельно для женщин, ибо женщина отличается от воина даже пульсом, что уж говорить о прочих недостатках. Однако существует ложное поверье, будто бы женской припаркой от боли в позвоночнике можно излечить буси, что нет разницы между инь и ян, потому как дух воинский ослабел. Как бы то ни было, женщины не теряют таланты…>
У ног посетителей шмыгали крысоподобные модифы-уборщики, работающие, что называется, за подножный корм. Низшая каста общества Цуба-Сити. Попрошайки, глупые твари, не ведающие элементарных правил приличия. Странный господин в шляпе, который так и не оставил братьев в покое, ничуть не лучше. Щелчком пальцев он подозвал согнутого в вечном поклоне официанта – казалось, выпрямить хребет можно лишь под прессом.
– Чего изволите?
Стрелок в черном кимоно заказал стакан рашен водки и нарезку сурими.
Он сказал:
– Дорогие мои, я в курсе вашей беды. У вас отобрали кое-что ценное. Вы хотите вернуть это и отомстить. Вам надо на Сушу. Я готов помочь. – Голос у него был уверенный, с хрипотцой. Сделав паузу, он добавил: – За скромное вознаграждение, разумеется.
Каждый мужчина, если он буси, должен найти себя, отыскать душу, украденную прекраснолицыми ведьмами. Значит, призвание мужчины – это путь по трясине из крови и разрубленных тел. И тому, кто не убоится пройти до конца и победить, доверят меха, громадного боевого робота. Престижнее должности для самурая нет: быть симбионтом боевой машины – предел мечтаний любого воина.
Икки и Мура зачарованно наблюдали за бесшумно-плавной поступью двух Combat 300IQ, пересекающих проспект в строго определенном месте. Точность движений роботов обеспечивалась великолепной пневматикой приводов. В отличие от древних меха «трехсотые айкьюшки» способны перемещаться так, что обе нижние конечности отрываются от горизонтали – «комбаты» отлично бегают по пересеченной местности, прыгают по ступеням зиккуратов и крутят сальто не хуже циркачей. Если же боевой робот таки упадет, автоматика сделает все, чтобы ущерб был минимальным. А ведь есть еще флай-режим – меха взмывает в атмосферу с помощью антигравов, сыпля направо и налево тепловыми ракетами и постановщиками помех.