Пока дышу
Шрифт:
Сзади меня началось шевеление, местный вышибала встал со своего места.
— Э, нелюдь, что-то совсем распоясался, ты бы проявил уважение. Как раз со своими родственниками и спал, что не понраву что ли? Могли же и со свиньями тебя положить, а ты еще и недоволен, наглец. Расплачивайся с уважаемым Хенсом и катись на хер отсюда, пока я тебе все кости не пересчитал. Хотя я тебе их и так пересчитаю, — и двинулся в мою сторону.
Без долгих раздумий я схватил со стола глиняную кружку из-под молока и запустил ее в детину, двигавшегося в мою сторону, попал прямо в лоб, так что хлипкая глиняная
— Сам на хер пошел, — я был доволен попаданием, прямо в десяточку и с первого раза. Не, ну трактирщику теперь точно тыковку начищу. Ограбить меня походу решили, совсем страх потеряли и никакого уважения.
Трактирщик далеко от моего стола не ушел, видимо надеялся на своего деревенского дурачка.
— А ну сюда иди, — проревел я на весь зал. У трактирщика явно были другие планы. Заверещав как побитая свинья, он ринулся от меня, только вот уйти далеко не смог, то ли поскользнулся, то ли запнулся и упал на пол, схватившись за стол и заодно его переворачивая.
Я двинулся в сторону визжащего трактирщика с четким намерением дать ему в морду, возможно, даже сапогом. И тут меня вновь отвлекли, да что ж такое, даже в морду дать и то не дают.
Слева послышался звук вынимаемого из ножен меча. Следом юношеский голос, так и сочащийся высокомерием.
— Мутант, отойди от человека, пади ниц и моли о пощаде.
Оглянувшись, я увидел: ну как и есть, рыцереныш с вытянутым мечом и в какой-то пафосной позе. Да, голод — ничто, пафос — все. Рядом с ним подымались два его членоносца, тьфу ты, меченосца. А то, видать, меч тяжелый, вот и помогают таскать, а заодно и присматривают за юным дарованием, чтобы никуда не вляпался.
Что же вы, господа, не уследили, вон же вижу, рожи хмурые и недовольные, сами не рады.
От одного из «оруженосцев», чернявого и со шрамом на лбу донеслось:
— Это ты, нелюдь, того, не балуй, а меч брось и отойди, не слышал разве, что тебе его светлость граф сказал?
Меч, какой на хрен меч? И тут я обратил внимание, что держу в руках оружие и стою в стойке в сторону волшебной троицы. Сам не обратил внимания, как выхватил, вот они рефлексы.
Злость только распалялась. На графеныша, которого только от сиськи оторвали, но уже лезет командовать, считая, что все должны падать ниц. Накуси-выкуси, сближаться и устраивать кровавое побоище желания не было, но вот проучить надо, однозначно, надо.
Сложив левой рукой знак Аард и вбросив в него все свое раздражение и злость, а также сдобрив немалой порцией силы, я кинул его в сторону графа. В сторону троицы пошла сильная кинетическая волна, подхватывая и переворачивая мебель.
Троица разлетелась как куклы. Одного из них весьма сильно приложило об стенку, даже хруст был слышен. А графеныша сверху столом прибило, вон красавец прилег отдыхает, чернявому повезло больше всех, просто отлетел. Да и с потолка «люстру» сорвало и свечи разметало по таверне. Хех, нормально получилось, сильно я бы даже сказал.
Не, ну я теперь точно должен трактирщику морду набить, злость уже прошла, а вот какая-то шальная веселость появилась. Это свин, пока я разбирался
— А ну стой, паскуда, — и я кинулся в его сторону. Вновь заверещав, эта бочка на ножках прибавила скорости. На стойке стояла масленка, зацепив рукавом, он опрокинул ее. Махом разлилось масло. Дерево, мгновенно схватившись, загорелось.
— А-а-а, пожар, — проорала моя жертва и кинулась на выход. Я аж опешил, не ожидал от него такой скорости.
Оглянувшись, я понял, что он похоже был прав: из одного угла тянуло дымом, видимо, свеча во время драки туда укатилась и не затухла, а на полу солома, вот и вспыхнуло. Пора и мне честь знать, подхватив вещи, я направился на выход.
— Ведьма-ак, — раздался сухой сип. — Помоги мне вытащить графа и Стика, я один не справлюсь.
Обернувшись я увидел, что это был тот самый чернявый. Он поднимал парня, которого приложило об стену. Я остановился, раздумывая над его просьбой.
— Ведьма-ак, пожалуйста, — вновь прохрипел он, — помоги, сгорим ведь.
А пожар тем временем набирал обороты, из угла вовсю шел дым, да и стойка полыхала.
— Тьфу, — я сплюнул и побежал к графенышу. Откинув с него стол, я его подхватил, весил он под килограмм сто. Еще бы в латах одет, как по мне они и вешали половину.
Чернявый видя, что его господин не брошен, направился на выход, придерживая Стика. Спустя пару минут, я выбрался. Выйдя из-за ограды, плюхнул свою ношу, к нему сразу же подскочил чернявый и попытался привести в себя. Я же постарался отойти от них и наблюдал за разворачивающейся картиной деревенского пожара.
Со всего села и его окрестностей начали стягиваться люди и минут через десять- двадцать была уже целая толпа. Вот появился староста, еще крепкий мужик в летах, ему могло быть и пятьдесят и шестьдесят, в ярком кафтане красного цвета, с ухоженной бородкой, все его лицо было усыпано старыми зажившими язвами, видимо оспой переболел когда-то или чем то подобным.
Он начал раздавать команды и крестьяне под его руководством принялись ломать забор к ближайшем соседям, чтобы огонь не перекинулся на их дом. А таверна уже вовсю полыхала. С нее огонь перекинулся на конюшню. Раньше надо было приступать к тушению, опомнились блин. На меня никто не обращал внимания, я же стоял и наблюдал за этим цирком.
Из конюшни раздалось ржание лошадей, но все продолжали ломать заборы.
А ржание все раздавалось, блин лошади-то ни в чем не виноваты, да и в этом есть моя вина.
— А-а-а, — уже я заголосил, — вот тролева задница!
Бросив вещи, я побежал, за пару секунд преодолев расстояние до конюшни, ворота были приоткрыты. Внутри все было ужасно задымлено, дышать почти невозможно и жар стоял. Прикрыв голову рукой, я попытался понять, что делать. По краям помещения располагались стойла, в четырех из них находилась животина. Стараясь как можно реже дышать, я кинулся открывать стойла, первое — и конь меня чуть не снес, рванув наружу, конечно, все хотят жить и животинка в том числе. Открывая второе стойло, я был умней и сразу же отпрыгнул, конь так и пронесся. В третьем ситуация повторилась.