(Пока) Если Смерть не разлучит нас
Шрифт:
– Вас поприветствовать, – огрызнулась Катарина и на сей раз ушла. Под свист и улюлюканье. Парень тоже тихо рассмеялся.
Как оказалось, спектакль оценили не только внизу, но и Анита. Падения она не видела, прибежала уже на шум и хохот и спряталась за углом, где начинались комнаты. Оттуда отлично просматривалась их перепалка и часть зала.
– Это что было? – вцепилась Анита в её рукав, источая лихорадочное любопытство.
– Сборище чёртовых некромантов… – обессиленно ответила Катарина и потёрла виски, – задери их шишига…
Анита прыснула: она тоже слышала ту шутку про жену.
– Про сборище
– Лестницу.
– А поподробнее?
– Сходи у хорошенького спроси, – устало предложила она. – Он с удовольствием расскажет. А остальные ещё и красок добавят.
Анита с сожалением обернулась в строну лестницы, откуда до сих пор неслось веселье, и приняла более разумное решение – поддержать подругу. Хотя, при других обстоятельствах сбегала бы на разведку. И глазки построить. Умертвие или нет, у неё никаких предубеждений не было. А временами ещё и стыда с совестью.
– Да нет, – прикрыла Анита дверь. – Скоро ужин принесут.
До ужина они как раз успели умыться, немного разобрать вещи, растопить камин и отдохнуть. Потом одна из подавальщиц принесла еду, и девчонки расположились за столом.
Запахи стояли умопомрачительные. Да, до этого они хотели есть, но теперь просто умирали от голода. И если здесь что-то и стоило своих денег, то это еда. На деревянном подносе тесно стояли горшочки с тушёным мясом с картошкой, запотевший кувшин с брусничным морсом, чайник с травяным чаем, четыре румяных пирожка, хлеб и две пиалы с густым супом. И посуда. Как служанка донесла это всё наверх, осталось загадкой.
– М-м, – застонала Анита, подтягивая к себе сразу и суп, и второе, – за это можно всё простить.
Катарина неопределённо хмыкнула, что, должно быть, означало, что её не так легко задобрить, но промолчала. Некоторое время они просто ели.
– Кажется, нас откармливают, чтобы нежити не пришлось глодать кости, – расправившись с пирожком, Катарина сыто откинулась на спинку стула, обнимая ладонями чашку с чаем.
– Думаешь, сейчас придёт этот жуткий тип из-за стойки и предложит подышать воздухом?
Они обе непроизвольно посмотрели на дверь и рассмеялись. После ужина настроение заметно улучшилось. Катарина сложила пустую посуду на поднос, отодвинула на край стола и вытащила мятую карту из сумки и карандаш. Анита подлила себе и ей чая и подсела ближе. За окном уже стемнело, ветер бросал мелкие россыпи дождя в стекло, и жёлтый свет от магического светильника над столом добавлял особого уюта и тепла комнате.
Катарина потыкала остриём карандаша в место, где предположительно находился постоялый двор. Он примыкал к большому коричневому пятну с неровными краями, которое представляло собой Пустоши на бумаге. Будто кто-то пролил кофе на карту. Так и хотелось потереть пальцем. Анита тоже смотрела на пятно и на полумесяц города за ним. Серп. Действительно, как коса Мрачного жнеца, занесённая над этими землями. Точки сторожевых башен неизвестный художник рассыпал по пятну, как звезды. Анита и Катарина видели эту карту уже добрую сотню раз, а в Серп вели несколько дорог, но путь не становился яснее.
– Жаль, что нельзя просто объехать эту чёртову плешь, – Катарина
– Кажется, нам всё-таки нужен проводник, – без малейшего веселья сказала Анита и тяжко вздохнула, покосившись на подругу. Катарина теперь скорее клятую шишигу в попутчики возьмёт, чем кого-нибудь из местных постояльцев. – И, кажется, у нас проблема…
***
Несколько часов спустя Катарина лежала в мягкой хрустящей кровати, упоительно пахнущей свежевыстиранным бельём, и слушала мирное сопение подруги на соседней подушке. Тишина комнаты ощущалась почти физически, шелестела, смешиваясь с шорохом дождя, и давила в сонном полумраке, убаюкивая. Но Катарина лежала без сна, рассматривая, как вязь защитных рун едва заметными бликами переливается на раме окна. Боги свидетели, она просто зверски устала. Возможно, даже слишком, чтобы спать.
Ныло затёкшее тело, не давая уснуть. Слишком долгий день, перепалка в зале и Пустоши за окном будоражили, лезли в голову навязчивыми мыслями. Они причудливо смешивались с набегающими грёзами, но так и не давали провалиться в дрёму. Сон раздражающе кружил над ней, как комар – не оставлял в покое, но и не садился. И ещё этот… Ярвен… никак из головы не выходил, упокойте черти его душу!
Катарина шумно выдохнула и закрыла глаза в очередной раз.
– Кэтти… – послышалось сквозь шелест тишины, будто вздох ветра. – Кэттии… Кээттии…
Она распахнула глаза. Невесомые клочья сна окончательно слетели, а сердце стучало по рёбрам, будто бежало куда-то. Подальше отсюда. И её за собой настоятельно звало.
– Кэттии… – нежно повторился зов, убеждая, что это не грёзы.
Взгляд её метнулся к окну. По стеклу сетью трещинок со звоном поползла изморозь. Сияние вязи на раме усилилось и стало тревожно красным, к нему добавилось тихое сердитое жужжание защитных чар. Длинные когти, красноватые в отсветах магии, стукнулись о стекло и отпрянули. Алые угли в камине жутковато перемигивались то ли с нежитью за окном, то ли с рунами.
Первым порывом было швырнуть в окно какое-нибудь универсальное заклинание. Но Катарина остановила себя на этот раз: хитрой твари только и надо, чтобы она разрушила непроницаемый контур. Первый испуг прошёл, как только она начала думать как дипломированный маг, а не испуганная девчонка. Это всего лишь нежить, в конце концов! Наверняка, мелкая и даже неопасная, убеждала она себя.
Катарина полустекла-полувстала из-под одеяла и на цыпочках подкралась к подоконнику. Одинокий фонарь у входа выхватывал из ночной мглы огромный кусок бугристой дороги и скудную поросль пустоши, начинавшейся уже здесь. И зависшего перед окном бледного призрака в рваном полуистлевшем саване.
Призрак слабо светился сам, и яркий фонарь делал его бледное лицо гротескным. Но узнаваемым. Катарина невольно нервно хихикнула и закрыла рот руками. Анита проворчала во сне что-то невразумительное, благо, не заклинание, и перевернулась на другой бок. Катарина снова посмотрела в окно. Оттуда на неё пристально и призывно смотрел её бывший учитель по некромантии, не к ночи будь помянут.
– Хорошая попытка, оборотень, – оценила она и задвинула весёленькую шторку в мелкий цветочек, окончательно отгораживаясь и от призрака и от неприятных воспоминаний.