Пока есть надежда
Шрифт:
Упал пулеметчик с "Вятичем". Загорелся 18-й борт. Вырвав оружие из мертвых рук, уткнувшись сошником в покорябанный бетон, генерал направил ствол на вооруженное стадо, что осталось от полка гордых королевских гренадеров, открыл огонь. И они побежали.
Про такое отступление русские говорят "подрапали". Хорошо подрапали. Бросил пулемет, подхватив у кого-то русский автоматический карабин. И, уже на русском,
– Вперед! Добивай рразбойников! Добивааааай!
Его гвардейцы уже на предмостнике у Виа Розарио, на стороне Арколе. И тут - удар в грудь. Тишина, темнота.
– Наполеоне! Это я, твоя
...
– Катрин, очнись! Сколько же раз ты "Все для Родины" смотрела? Опять мечтаешь переиграть историю?
– А мечтать не вредно, пап!
– восьмилетняя брюнетистая девчонка в русском камуфляже, легко спрыгнув с верхней койки штабного кампуса, сдавила в не по-детски крепких объятиях русского подполковника с "иконостасом" на груди. Мы свое возьмем. И еще, ай-яй, просьбу мою опять забываешь! После всего этого, как нас дома предали, бросили и забыли, а ты, твои бойцы - спасли, я теперь русская! Хватит!!! Не хочу с этими... Только Катя! Или я тебя, ей-богу, поколочу автоматической рукой от робота-репаратюра.
– Хорошо, Катя! Не забываю. Но и ты подумай... Ты уже большая. То, что тебя не отправили в Нижний Новгород, к твоим новым сестрам, которые, кстати, видят тебя только через сеть и очень по тебе скучают, это большое упущение. Которое мне прощается только за то, что с твоими способностями тебе к 16 годам в военную академию, да еще и сестер учить будешь, если успеешь. Людей нехватка от этой бойни - хоть клонируй. Есть и еще один момент. Вот закончится война - и что дальше?
– Как что дальше, пап? Я только с вами, иначе никак.
– Катенька, я вот как раз на эту тему хочу с тобой поговорить. Ты ничего не замечала, присматриваясь к твоим новым соотечественникам? В плане языкового вопроса?
– Ха-ха-ха! Ну, папа, ты выдал! Твой диплом красный с орлом, если его на бумаге напечатать, от одного поля "иностранные языки" на целую страницу больше станет!
– Не ври и не бегай от темы, Катенька! Во-первых, ты по моим секретным дипломам не копайся. Тоже мне, юный "короед", ремня начштаба на тебя нету. Во-вторых, как ты думаешь, что такое национальная принадлежность? Ну, так, как ее определяют из разведроты твои приятели?
– Сами же говорим, где родился, там и пригодился. Только вот не получается. Живой пример - перед тобой. Почему я русской стала, тут себя нашла, сами говорите, никакая не "дочь полка", а полноценный молодой юнга-сержант - но родилась в Провансе, а не у тебя в Нижнем? Можно с этими было жить?
– Екатерина, я тебе вопрос серьезный хочу задать. И от темы не ухожу, не думай.
– И я не ухожу, товарищ подполковник Чичагов Михаил Васильевич (детский длинный язык демонстрировал верх возмущения)!
– Ну хорошо, компутатор - чье слово? А рехнер? Репаратюр твой! Фланкирование, реторта, азимут, батарея, саперно-инженерный батальон, меридиан, турбина, тангенс, алгебра, логика, клон, операция, фортификационный бетон? Это все слова исконно русские, по-твоему? Что же в итоге в русском языке остается? Лапти?
– Нет, пап! Те, кто это говорят, они ведь думают, как русские все. И русскими буквами все это пишут. Сам Его Императорское Величество,
– А может кто-то эти слова писать, но думать не как русские?
– Его Величество - точно нет. Бритты - те могут. Еще как.
– А подданные Его Величества - могут? Если они присягу давали, и ее на практике выполняют? Как наши карачаевцы? Они ведь вообще на языке трудном для русского уха говорят!
– Еще как! Ведь все равно, зачем им с русскими воевать, если русские их защищают?
– Значит и французы так могут, Катенька?
– Ну какие французы, пап? Таких три с лишним века как бритты извели. Нынешние, как это на старофранцузском... collaborateurs.
– А генерал Наполеоне?
– Он корсиканец, папа! Ну о чем ты - его в британскую службу не взяли не по лояльности даже, а за плохой британский.
– А в русскую службу его взяли за хороший русский? А его Джози лечить Володьку Орлова, секретоносителя категории "А", допустили за это же, она ведь вообще бывшая континентальная британско-подданная? А на себя посмотри - вообще никакого независимого досье на человека нет, личное дело собрал приемный отец, военнослужащий СКР Русской Императорской Армии. Ммм-да... Твоя пророчица Жанетта из Домреми, за которую ты на рехнере резалась в первой части "Нашествия" с ребятами, так бы не посчитала! Вот что, Катенька, ты подумай над этим. Серьезно подумай - ты девочка у нас умная, тебе это может понадобиться. Я к своим, буду после десяти.
Подполковник Чичагов Михаил Васильевич, тайный советник Императорской службы контрразведки и анализа, поцеловал Катю в нос, покинул кампус и направился по переходному тоннелю в сторону ложного электрощита, скрывавшего пулеметные турели и гермодверь выхода к шахте метро.
От обвала к пропастям
Проводив отца, Екатерина Михайловна Чичагова - Лаколлер (а именно такой была фамилия Кати, данная ей от рождения людьми, которых она не успела застать в живых), снова легко, как Баба-Яга на метле, переместилась на верхнюю койку кампуса. После чего, по любимому выражению унтера Чередниченко, наставника и вразумителя курсантов 2-го Юношеского Воинского Училища имени Петра Великого, практикующихся в военно-научном центре при штабе Южного Европейского фронта, "обрела импульс глубокой задумчивости, приложенный к центру тяжестей мыслительного процесса".
Даже в своем афоризме 60-летний унтер с высшим военным образованием был точен, как "арфа" - активная решетка Френеля. Созданная беглецом из Нормандии, инженером-строителем, учившимся по контрабандным британским учебникам, она была едва ли не крайним писком антенной техники, позволившим вести как пассивное, так и активное нацеливание ракет и орудий сразу на несколько целей с разных позиций, с точностью не хуже угловой секунды, прибором величиной с теплопрожектор бронехода. Нехватка людей на всех направлениях сразу, при необходимости охранять и возделывать грандиозные просторы Империи, соединенная с желанием выжить и защитить свой народ, породила именно такие решения - остроту ума, точность анализа, здоровье и твердость духа.