Пока мы не встретимся вновь
Шрифт:
— Думаю, тебе здесь страшно скучно. Я просто не сознавала этого.
Аннет де Лансель пришла в смятение, вдруг поняв, чего лишилась Дельфина, приехав сюда. Еве следовало предупредить ее… Как же тактично вела себя девочка, даже виду не подала, что ей скучно!
— Дело не в этом… совсем… Я просто тоскую по своим друзьям… Я не должна была плакать… вы так хорошо ко мне относитесь, — говорила она, печально опустив свою милую головку и пытаясь улыбнуться.
— К тебе легко хорошо относиться, дорогая, но мне нужно было догадаться, что тебе нужны друзья твоего возраста. Не могу себе простить. Только здесь, в глуши… молодежь… честно говоря, я не знаю, где ее взять. Но я позвоню всем своим друзьям и спрошу об их
— Спасибо, бабушка, — растроганно сказала Дельфина, мрачно думая о том, чтоза внуки могут быть у соседей. — Но, право, это не так важно… Единственное, что… Как ты думаешь, нельзя ли поставить ко мне в комнату еще один шкаф?
— О, моя милая! Я прикажу сделать это немедленно. Такие прекрасные вещи — и на полу!
Аннет де Лансель заспешила, обрадовавшись, что может сделать что-то приятное для Дельфины. Что касается внуков ее друзей, она их раздобудет. Наверняка есть подходящие юноши и девушки, приехавшие домой на лето. Она поднимет на ноги каждую семью в Шампани и отыщет их и… и… устроит бал! Да, молодежный бал, летний бал, один из тех редких балов, которые устраивались иногда в Шампани по случаю сбора винограда.
— Жан-Люк, я сойду с ума, — пожаловалась Аннет де Лансель своему мужу, провисев целый день на телефоне. — Внуки Шандонов уехали погостить в Англию; у Лансонов пять, представляешь, целых пять внуков, и ни один из них не собирается приехать домой в ближайшее время; все дети Рёдеров в Нормандии — ты знаешь, их невозможно удержать от рысистых испытаний; мадам Будэн из Перье-Жуэ говорит, что ее сын, к сожалению, слишком мал; у мадам Болленже два племянника, но их сейчас нет; все Рюинары гостят в Бордо. В итоге, я набрала четырех девушек и двух юношей, а позвонила всем, кого знаю. Всем!
— Лучшее время для балов — Рождество, — заметил виконт де Лансель.
— Бесценное замечание, Жан-Люк.
— Аннет, ты расстраиваешься из-за ерунды. Если Дельфине скучно, ничего не поделаешь. Она чудесная девочка, но ты должна помнить, что пригласить ее на лето — не наша идея.
— Как можешь ты быть таким бессердечным? Эта бедная девочка… со всеми своими восхитительными нарядами… Представляешь, как она привыкла к веселью?
— Может быть, слишком? Не потому ли Ева и прислала ее сюда? Кажется, в ее письме было что-то на этот счет.
— Да, но целых полтора месяца! Я должна устроить для нее хотя бы вечеринку, если не бал. Но четыре девушки, с Дельфиной — пять, и только двое юношей… нет, так не пойдет.
— Можешь пригласить одних девушек, — заметил он. — Главное, чтобы она познакомилась с кем-то своего возраста, не так ли?
— Жан-Люк, я удивляюсь тебе, просто удивляюсь. Ты что, совсем не помнишь своей юности?
— Настолько же, насколько и ты. Позволю заметить, мы оба приближаемся к восьмидесятилетию.
— Совсем необязательно напоминать мне об этом. И я, между прочим, гораздо моложе тебя.
— На три года и два месяца.
— О, зачем я только вышла за тебя замуж?!
— Я был завидным женихом.
— А я была завидной невестой. Ты забыл, сколько у меня было виноградников?
— Двести шестьдесят арпанов [13] .
— Двести шестьдесят один…
— У тебя по-прежнему превосходная память, любовь моя. Как бы там ни было, а я перед обедом позвонил Бруно. Я взял с него обещание приехать, когда ты скажешь, и привезти с собой приятелей. Приличных. Ну, а теперь, может быть, ты меня поцелуешь?
13
Мера площади во Франции.
— Бруно! Как же я не подумала о нем?
— Дальновидность,
Гостей, приехавших из Парижа на обед, который Лансели давали в честь Дельфины, пригласили переночевать в замке. Бруно привез троих самых респектабельных друзей. Из шести молодых французов, которые обедали здесь в этот вечер, пятеро влюбились в Дельфину. Бруно должен был признать, что его единокровная сестра, приехавшая из Америки, делала ему честь. Из всех пятерых сильнее всех влюбился Маршан. Закрыв за собой дверь своей комнаты, он долго еще сидел, уставившись в окно на луну, не в силах ослабить галстук-бабочку и скинуть башмаки. Такой девушки здесь не было никогда. И не будет. Он просто умрет, если не сможет провести с ней всю жизнь.
Вскочив, он стал ходить по комнате. Сделав несколько кругов, он снова подошел к окну и посмотрел на звезды.
Ги Маршан интересовался астрономией. Пока они ехали в Вальмон, он делился с Бруно своими размышлениями о грандиозности Вселенной, навеянными только что прочитанной им книгой английского писателя сэра Джеймса Хопвуда Джинса.
— Джинс утверждает, — сказал он Бруно, — что, посмотрев в мощный телескоп на горе Уилсон, можно увидеть столько звезд, что, если бы их, как песчинки, можно было бы рассыпать по Англии, они покрыли бы поверхность земли слоем толщиной в сотни метров. Сотни метров, Бруно! А наша Земля — миллионная часть одной из этих песчинок, всего одна миллионная! Ты понимаешь, Бруно? Миллионная всего одной песчинки из тех, что покроют Англию или Францию слоем толщиной в сотни метров; при этом, Бруно, все наши треволнения не имеют ни малейшего смысла. Правда? Они кажутся просто смехотворными.
Так рассуждал Ги до того, как встретил Дельфину. Сейчас он не только забыл масштабы мироздания, но они казались ему абсолютно несущественными и никому не интересными, а его собственные чувства — единственно важными.
Время тянулось так медленно, что Ги мог взвесить все очень тщательно и с присущей ему рассудительностью. Разумеется, он не может рассчитывать на то, что Лансели предложат ему гостить у них до конца лета. Ему было ясно, что он должен жениться на Дельфине, пока она не уехала в Штаты, где у нее наверняка сотни поклонников. Несомненно, чтобы завоевать ее, он должен, не теряя времени, всецело завладеть ее вниманием, ибо безошибочный инстинкт влюбленного подсказывал ему, что четверо обедавших здесь юношей поддались ее обаянию.
Пытаясь рассуждать по возможности трезво, он думал, есть ли у него преимущества перед другими? Улыбалась ли она ему чаще, чем им? Чаще ли танцевала с ним? Говорила ли ему что-то такое о своих интересах, чем он мог бы воспользоваться? Нет, она была совершенно бесстрастна, улыбаясь, танцуя и флиртуя со всеми, но не выделяя ни одного из них.
Но… но… она из Голливуда. Приехать из Лос-Анджелеса — все равно что приехать из Голливуда, независимо от того, где именно в Лос-Анджелесе живет человек. Он понял это, занимаясь кинобизнесом. Из всех обедавших сегодня в Вальмоне он один имел хотя бы смутное представление о том, что значит жить в Голливуде. Он один знал, что каждый в Голливуде непременно увлечен кино, ибо в большей или меньшей степени считает себя причастным к миру киноискусства. Что интересней Дельфине: посетить принадлежащий родителям Макса замок на Луаре, знаменитые конюшни отца Генри или яхту семьи Виктора? А может, его киностудии? И крупнейшие киностудии в Бийанкуре? Да, вот оно, его преимущество! Теперь главное — все организовать. Успокоившись, он начал раздеваться. Завтра он договорится об этом. За завтраком.