Пока мы не встретимся вновь

Крэнц Джудит

Нет, до завтрака, чтобы всех опередить.

В считанные дни было получено разрешение поехать в Париж и остановиться у месье и мадам Маршан. Этому предшествовала долгая и убедительная беседа, которую Бруно провел со своей бабушкой, и письмо мадам Маршан к виконтессе.

— Нет, Жан-Люк, я вовсе не считаю, что Ева полагала, будто мы будем удерживать Дельфину здесь все время до ее возвращения в Штаты. Это абсурд. Она не пленница, а у тебя, мой дорогой, слишком викторианские взгляды, — раздраженно сказала Аннет де Лансель, довольная тем, что Дельфина увидит круговорот и блеск

столичной жизни. — А чего же ты ожидал, попросив Бруно приехать и привезти с собой друзей?

— Ты уверена, что за ней там будут хорошо присматривать?

— Мадам Маршан заверила меня, что будет смотреть за ней, как за собственной дочерью. Но ведь и Бруно будет с ней. Жан-Люк, ты меня удивляешь.

— Но ты даже не знакома с мадам Маршан, — проворчал виконт, раздосадованный тем, что его собираются лишить удовольствия рассказывать Дельфине о виноградных культурах, что он давно уже делал с таким наслаждением.

— По словам Бруно, она приятная культурная женщина, на которую можно положиться.

— А Бруно никогда не ошибается? — ехидно спросил он.

— Что это за вопрос?

— Дурацкий вопрос, моя дорогая. Наверное, я и вправду начинаю стареть. В таком случае надо принять единственно правильные меры, предусмотренные природой, и выпить еще бокальчик шампанского. Составишь мне компанию?

— Вне всякого сомнения, дорогой, вне всякого сомнения.

Дельфину нимало не заботило, замечают ли окружающие ее шарм и красоту. Французы, убежденные в том, что все остальные нации лишь тщетно пытаются отнести себя к роду человеческому, были совершенно очарованы манерой Дельфины держаться. Она искренне не думала о том, нравится она французам или нет.

Дельфина росла в трех странах, где французское происхождение ее родителей отличало их от коренных жителей, но не всегда в лучшую сторону. Французское происхождение имело отношение к работе ее отца, к тому, на каком языке в семье говорили дома, и к тому, как ее мама наставляла нового повара, но вряд ли это было чем-то священным. То, что они носили фамилию Лансель, ровным счетом ничего для нее не значило. Вот если бы это была фамилия Селзник или Голдвин, или Занук! Даже десять лет воспитания в гордых традициях Шампани не могли ничего изменить.

Маршанам нравилось то, что Дельфина, отпрыск старого аристократического рода, напрочь лишена высокомерия. Они никогда не поверили бы, что Дельфина считает аристократией лишь горстку семей, наживших миллионы за несколько последних десятилетий, а также актеров и актрис, портреты которых публиковались на страницах кинематографических журналов.

Маршанов озадачило, что Ги привез к ним Дельфину. Разве ей не интересней было бы посетить Эйфелеву башню, усыпальницу Наполеона, Вандомскую площадь, Лувр? Что значил весь этот разговор о «Гомоне», «Пате-Синема» и «Кодак-Пате»? Туристов никогда не водили туда. Почему она хочет посмотреть то, что наверняка знакомо ей по Голливуду?

— Нет, мадам Маршан, уверяю вас, я действительно мечтаю это увидеть, — поспешила заверить Дельфина.

Когда она была еще школьницей, некоторые из друзей ее родителей, связанные с кинобизнесом, приглашали их иногда на студию. Бросая украдкой взгляды вокруг, скованная благоговейным страхом помешать спешащим куда-то самоуверенным людям, Дельфина думала, что ей суждено видеть

этот «рай» лишь издали.

— В таком случае, как хочешь, — согласилась мадам Маршан. — Дай мне только минуту, чтобы надеть шляпу. — Она поправила свои голубоватые волосы холеными руками, на которых сверкали бриллианты.

— Мама, если тебе не хочется, можешь не ездить с нами. Нас встретит Бруно, — заметил Ги.

— Ну, тогда… У меня сегодня много дел, — с явным облегчением сказала мадам Маршан. Перспектива наблюдать целый день за тем, как снимают фильм, ее совершенно не радовала. Когда-то, много лет назад, ей тоже казалось, что наблюдать за этим процессом очень интересно, но несколько часов, проведенных на съемках, рассеяли ее иллюзии.

Теперь обязанность быть дуэньей казалась ей абсурдной. Ги, ее младший и горячо любимый сын, хорошо воспитан, ему можно доверить любую девушку… особенно ту, в которую он так безнадежно влюблен. Совершенно необоснованно беспокойство виконтессы де Лансель за ее вполне самостоятельную внучку. Это беспокойство — наследие прошлого века. Провинциальные аристократы так очаровательно несовременны. Для нее же куда важнее попасть сегодня на третью примерку своих новых костюмов от Шанель, иначе они не будут готовы к началу нового сезона. Погруженная в приятные мысли о твидах, пуговицах и подкладке, она проводила молодежь, улыбаясь рассеянно и доброжелательно.

Путь от просторных апартаментов Маршанов на авеню Фош до студии «Гомон» в Бийанкуре показался Дельфине бесконечным. Сидя рядом с Ги, Дельфина почти все время молчала, но он чувствовал, что ее переполняют эмоции. Он смиренно надеялся, что она не прочь остаться с ним вдвоем. Время от времени Ги украдкой бросал взгляд на ее профиль. Дельфина перехватила этот взгляд, но сделала вид, что ничего не замечает. Она могла проводить сегодня время с Максом, Виктором или Генри. Все они звонили ей с соблазнительными предложениями, но сработал план Ги: Дельфина попалась на его приманку. Уже одного этого было достаточно, чтобы он ощущал себя в эту минуту счастливым.

В студии к ним присоединился Бруно, движимый скорее любопытством, нежели желанием присматривать за Дельфиной. Маршаны так еще и не стали клиентами банка братьев Дювивье. После тех услуг, которые Бруно оказал Ги, это выглядело уже черной неблагодарностью. Он пригласил Ги к деду и бабке на обед, уговорил бабушку разрешить Дельфине поехать в Париж. Неужели Ги не понимает, скольким он обязан ему? А может ли он вообще советовать отцу, куда вкладывать деньги? В любом случае обидно. Вероятно, он поспешил, подружившись с Ги, или, точнее, позволил ему воспринимать их дружбу как нечто само собой разумеющееся. «Выскочка этот Ги», — подумал он сердито. Бруно никогда не раскаивался в своих поступках.

Пока все трое ждали, когда их пропустят на студию, Бруно думал, что Дельфина сегодня рассеянна, задумчива и не так кокетлива, как в тот вечер, когда они обедали в Вальмоне. Ему было приятно, что она так элегантна в своем красном чесучовом костюме с темно-синей отделкой, купленном ею специально для поездок на бега в Санта-Аниту. Бруно показалось также, что в темно-синей соломенной шляпке, кокетливо сдвинутой на один глаз, она выглядит старше своих лет.

— А вот и мой друг, — сказал Ги, показав на спешащего к ним с приветливой улыбкой невысокого светловолосого парня.