Пока не наступит завтра (Любовный венок)

Лэндис Джил Мари

– Мисс Джеймс? Я – Сара Клейтон.

Слабый голос оторвал Кару от ее размышлений. Она инстинктивно прижала к себе Клея, сделала глубокий вдох и обернулась. У двойных дверей стояла маленькая женщина лет пятидесяти. С головы до пят она была одета в черное. Светло-каштановые волосы, тронутые сединой, были закручены в замысловатый узел на затылке. Глаза такой же формы, как и у Клея, только поблекшего голубого цвета. Грусть и горечь светились в них.

Тут Кара подумала о том, что следовало бы послать миссис Клейтон известие о своем прибытии, и объяснить, в чем, собственно, дело. Как она

воспримет новость о смерти своей дочери? Эта бледная женщина с темными кругами под глазами казалась хрупкой, как яичная скорлупа. Инез маячила в открытых дверях, как будто ожидая дальнейших приказаний от своей хозяйки. Кара была даже рада этому: вдруг с миссис Клейтон случится истерика.

Кара глубоко вздохнула:

– Миссис Клейтон, вы никогда меня не знали, и мне нелегко сказать вам то, что я намеревалась сказать, но я не любительница бродить вокруг да около.

Глаза Сары Клейтон сузились. Она с головы до ног оглядела Кару. Лишь на секунду ее взгляд задержался на мальчике.

– Выкладывайте ваше дело, мисс.

Кара вспомнила про браслет. Покачивая Клея, она отстегнула украшение и протянула его миссис Клейтон. Сара Клейтон смотрела на широкое золотое кольцо с выгравированными на нем звездами и полумесяцем с таким видом, словно увидела змею.

– Это браслет вашей дочери, не так ли?

Женщина качнулась, как будто ее ударили. Выпрямив плечи, она сначала вспыхнула, а затем побледнела как смерть.

– У меня нет дочери.

Ее ледяной тон заставил Кару содрогнуться.

– Но ...

Женщина отвела взгляд от Кары и перевела его на ребенка. Не двигаясь, она замкнулась в себе.

– Может, в Гадсдене живут какие-то другие Клейтоны? Анна Клейтон сказала, что она из Гадсдена.

– У меня нет дочери. А теперь, пожалуйста, будьте добры покинуть дом.

Голос Сары Клейтон зазвучал громче. Она выговаривала каждое слово с такой тщательностью, словно Кара была глухой или придурковатой, или и то, и другое вместе.

Обозленная Кара поняла, что женщина ей лжет. Видно было, что она узнала браслет.

– Анна Клейтон умерла, – выпалила девушка. – Это ее сын. Я ищу ее семью, чтобы они взяли мальчика.

Сара Клейтон смотрела на мальчика с тем же выражением, как и на браслет.

– Убирайтесь. И его заберите с собой!

Прижимая ребенка к груди, Кара посмотрела через плечо хозяйки дома. Инез, с округлившимися глазами, стояла в дверях, ошеломленная развернувшейся драмой. Одного взгляда на Сару Клейтон было довольно, чтобы понять, что спорить бесполезно. Кара шагнула в сторону хозяйки, чтобы мимо нее выйти из комнаты.

Сара Клейтон подняла руки, как бы защищаясь. Ее слова потрясли Кару:

– Не проносите ребенка мимо меня! Убирайтесь! Вы слышите? Возьмите его и убирайтесь!

Испугавшись за мальчика, Кара поспешила вон из дома. Хозяйка дрожала как лист на ветру. Все еще бледная как полотно, она отступила в сторону, чтобы выпустить девушку.

Инез быстро проводила ее к выходу. Кара вышла на залитую солнцем веранду и глубоко вдохнула. Не говоря ни слова, Инез захлопнула за ней дверь.

– Нелегко нам с тобой придется, – прошептала Кара на ушко Клею. – Но провалиться мне на этом месте, если я когда-нибудь оставлю тебя

с кем-нибудь, вроде этой женщины, бабушка она тебе или кто еще.

Только покинув дом, Кара осознала все произошедшее. По какой-то причине Сара Клейтон отказалась принять собственного внука. И несмотря на то, что прежде Каре была несносна мысль о расставании с малышом, она сейчас поняла, что, возможно, никогда не найдет родственников, которые заберут Клея.

Задумавшись, Кара брела по аллее, усаженной дубами, к дороге. Дом был недалеко от города, по крайней мере, по меркам Кары. Поэтому она решила дойти до постоялого двора пешком, полагая, что если она устанет, то попросит кого-нибудь подвезти их.

Девушка пыталась подсчитать в уме, сколько денег, зашитых в подол юбки, у нее осталось. Дейк должен был заплатить ей за путевые издержки и уход за Клеем, но ей не хотелось, поджав хвост, возвращаться к нему за деньгами. Да и заплатит ли он ей вообще? Теперь – когда она не смогла устроить мальчика.

Клей заплакал. Давно пора было его покормить. Поэтому девушка решила найти подходящее место и покормить его из бутылочки, которую она носила в своем просторном кармане. Поваленное дерево у дороги вполне подошло для этой цели. Она уселась, положила малыша на согнутую руку и стала шарить в кармане. Соска прилипла к ткани, поэтому она не сразу смогла вытащить бутылочку и дать ее Клею.

Легкий ветерок, который дул с самого утра, начал усиливаться. Сухие листья поднимались вверх и кружились в воздухе. Она наблюдала за дубовым листом, плясавшим на ветру, как вдруг какое-то движение на дороге привлекло ее внимание. Девушка подняла голову и увидела Инез, которая спешила ей вслед. Женщина вспотела, как будто ей пришлось преодолеть огромное расстояние. Подбежав к Каре, она на секунду остановилась, переводя дыхание.

Кара подвинулась, уступая ей место на бревне.

– Господи, Инез! Сядьте спокойно и отдышитесь.

Инез уселась и выдохнула:

– Спасибо, мэм.

– Кара, – поправила ее девушка.

Инез кивнула, все еще тяжело дыша. Но вот она заговорила:

– Я только хотела сказать, что вы нашли тех самых Клейтонов, но эта женщина никогда не признается в этом и не примет ребенка.

Инез посмотрела на мальчика, который своими розовыми губками нетерпеливо хватал соску.

– Я так и думала, – ответила ей Кара. – Только не пойму, почему? Вы знали Анну Клейтон?

– Да, мэм. С детства.

Инез уперлась руками в бревно и стала раскачиваться взад-вперед, глядя прямо перед собой.

– Анна Клейтон была самой красивой девушкой в этих местах. Но ее очень испортили родственники. Она всегда получала, что хотела, – до тех пор, пока не влюбилась.

Акцент Инез был таким сильным, что Каре приходилось напрягаться, чтобы ее понять.

– Она убежала?

– Да. Она убежала год назад. Даже не сообщила своей матери, зная, впрочем, что та едва ли будет беспокоиться. Через день после ее исчезновения Сара Клейтон поклялась, что дочь отныне мертва для нее и что она никогда не захочет увидеть ее снова. А еще через два дня хозяин умер во сне. Кое-кто говорит, что его околдовали, но я думаю, что, скорее всего, он умер от того, что его сердце было разбито.