Пока не проснулись сомнамбулы

Гафуров Артур

— Я подозреваю, что с Ириной. По крайней мере, с недавних пор они не особо это скрывают. Ну, как с недавних… с сегодняшнего утра. Хотя, я и раньше замечал кое-какие симптомы.

— И поэтому у вас с ней ничего не было?

— Да не поэтому! У нас и не могло ничего быть!

— Не повышай на меня голос. Как же вы оказались ночью вместе?

— Просто я… — господи, как я объяснить все то, во что я сам поверил с большим трудом? А, ладно, если в омут, то сразу и с головой. Может, одарят безболезненной смертью. — Просто я лег спать в комнате Паши, потому что в моей

комнате спала пьяная Валя. А Ирина пришла ночью, она думала, что к Паше, а на самом деле получилось, что ко мне. Ирина — лунатик, она ходит во сне, и подсознательно пришла к тому, кто ей дорог, у кого искала защиты. Только вместо него оказался я… А когда ты позвонила, я проснулся и только тогда увидел, что не один. Честно, я так задолбался с твоими братьями, что спал, как убитый… Мне вообще снилась ты!

В глазах Веры я прочитал нечто среднее между яростью и восхищением. Кажется, это доктор Геббельс ввел такое понятие — большая ложь. Ложь, которая звучит настолько чудовищно и невероятно, что кажется, человек просто не может такого выдумать. И в подобную ложь непроизвольно начинаешь верить.

Прошло примерно с полминуты, прежде чем она снова обрела дар речи.

— Филипп. Это самый невероятный бред из всех невероятных бредов, что я слышала в своей жизни. Все, кроме того, что ты спал, как убитый. В это верю.

— А в остальное?

— Ни единому слову. Но, видимо придется.

— Придется? Это как так придется?

— Я еще не закончила. Есть еще одна история, сравнимая с той, что ты мне только что поведал. История о погоне за любовником нашей соседки. Ты ведь всерьез тогда говорил, ведь так? — я кивнул, соглашаясь. — А теперь представь, какова вероятность, что хотя бы одна из этих историй окажется правдой?

Я только и мог, что признать ее правоту.

— Так ты и про Свету тоже… Хотела поговорить?

— Если ты перестанешь играть в сына барона Мюнхгаузена и Шахерезады, мы с тобой еще о многом сможем поговорить.

— Но ведь это все правда! И про Иру, и про Свету… И вообще, мне не нужен никто кроме тебя! Я тебя люблю!

Вера посмотрела мне прямо в глаза, и я без труда выдержал ее взгляд.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я тебе верю. Всему, что ты сейчас рассказал. Но пообещай мне кое-что.

— Веришь? — я разинул рот от изумления. — Веришь в то, что я…

Вера приложила ладонь к моим губам, прервав все излияния.

— Да, верю. Верю, что твоя коллега лунатик и ночью пришла к тебе, потому что думала, что там другой человек. Верю, что ты хотел помочь Свете и случайно ввязался в сомнительную авантюру. Я даже понимаю, что ты предпочел умолчать обо всем этом, чтобы сберечь мои нервы и чувства. Но знай: я верю тебе, не потому что ты такой убедительный рассказчик, потому что знаю, что ты любишь меня. Потому что я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — промямлил я. С зажатым ртом говорить неудобно, получилась какая-то невнятица.

— Тсс… Я не договорила. Сегодня я ездила к Свете на работу и взяла ее за жабры. Она рассказала, как все было. И даже взяла вину на себя, якобы это она просила тебя сохранить тайну. Подробности

вашей вчерашней поездки… Я была просто в шоке. Скажу честно, первую минуту безумно хотелось повыдирать у нее все волосы на голове. Но потом я поняла кое-что важное. Действительно важное. Вчера ночью, несмотря на то, что я была зла и готова к ссоре, на мой вопрос, где ты был, ты ответил правду.

— Мммм… — утвердительно промычал я.

— Поэтому я верю тебе и относительно того, что ты говорил про Ирину. У нас сейчас много дел, много проблем — и я не хочу выяснять наши отношения в ущерб всем нам. Но в обмен на мое доверие я прошу лишь об одном: будь со мной честен. Всегда. Как был честен вчера, пусть даже в голосе твоем звучал сарказм. И тогда никто нас не разлучит. Что скажешь?

— Звучит немного патетично, — заметил я, снова обретя возможность нормально говорить.

Вера опустила взгляд. Казалось, она ожидала просто короткого «да».

— Я не знаю…

Я подсел к ней и обнял.

— Что ты не знаешь, родная? Ты ведь только что говорила, что знаешь, что я люблю тебя и… И все остальное тоже. Ты в чем-то не уверена? Мы всегда будем вместе, обещаю. Что бы ни произошло. Да, сейчас непростое время, но оно пройдет, все закончится благополучно. Мы отыщем твоего брата, помиримся, выспимся, наконец. Я найду новую работу или поймаю крысу — тут уж как повезет. Жизнь наладится. Мы вместе преодолеем любые невзгоды.

Любимая жена крепко прижалась ко мне.

— Да, любимый. Так все и будет. Но я лишь хотела сказать, что не знаю, что значит «патетично».

— И все? — я невольно рассмеялся. — Сейчас объясню.

Но Вера, разобравшись с мужем, уже переключилась на другую проблему.

— Не надо, потом. Лучше послушай вот что, пока Ден не вышел… Кстати, что-то он долго моется.

— Видимо, хотел дать нам побыть наедине. Он вообще очень тактичный…

— Да не важно, какой он, — в нетерпении перебила Вера и торопливо зашептала мне на ухо. — Важно вот что: мы сегодня весь день пытались выяснить, куда пропал Сева. Ездили в гостиницу, звонили в такси, в полицию, в скорую… Даже в офис его фирмы на Золоторожской позвонили — все без толку. Маша тоже не отвечает, телефон отключен. Мало того, у Севы в телефоне был пеленгатор, чтоб его можно было найти в экстренной ситуации. У них это модно, правда, обычно они у пожилых людей. Так вот, этот пеленгатор тоже отключен, еще со вчерашнего вечера. Они оба — и Сева, и Маша, — как сквозь землю провалились.

Я и так понимал, что поиски ни к чему не привели, но не особо этому удивился. Если человек не хочет, чтобы его нашли, без посторонней помощи справиться будет почти нереально.

— Я подключусь. С завтрашнего дня.

Вера с сомнением покачала головой.

— Боюсь, просто так мы их не найдем… Здесь дело нечисто.

— Ты что, подозреваешь, что Ден их… того? Ну, из ревности?

— Типун тебе на язык! — я получил ладонью по губам. — У меня и мысли не было, что он на такое способен. Но я очень боюсь, не случилось ли чего. Я не доверяю этой Маше. Она вполне могла вскружить парню голову, а потом…