Пока смерть не разлучит нас
Шрифт:
Вероия завизжала, а кулак Доара врезался в челюсть Гидеона.
Видимо, он все-таки целился в нос, но эсс оказался слишком
высок. Несколько хаотичных ударов,и Анкель сорвался: по
холлу прокатилась магическая волна. Воздух содрогнулся,
загустел, замерз.
Я действовала машинально, как любой маг, бравший уроки
боевых заклятий. Удар, не достигнув Доара, отлетел к
многострадальной люстре. Хрустальные подвески и даже
потолок в мгновение ока покрылись снежной коркой.
Половина живых огней потухла, другие едва-едва теплились.
Холл погрузился в неприятный полумрак.
прикоснулся пальцами к кровоподтеку на скуле. В тяжелой,
звенящей тишине испуганно шептались гости, привлеченные
скандалом. Мoгу поспорить, что о нашем празднике теперь
будут вспоминать лет пять кряду. Местные сплетники начнут
передавать историю из уст в уста, пока она не обрастет
придуманными подробностями и не превратится в полную
ахинею.
Мама изо всех сил пыталась исправить ситуацию:
немедленно пригласила публику в столовую, где давно
накрыли банкет. Как ни странно, некоторые действительно
заторопились к столу. Зрелище они получили и теперь были не
против еды. Люди в холле пришли в движение.
– Прошу, уважаемые риаты, - высоким голосом повторяла
матушка.
Неожиданно пространство заполнилось тонким перезвоном.
Я подняла голову. Люстра, висевшая как раз надо
мной,тоненьо дрожала, осыпая меня облаком снежинок… И
xрустальная каскадная махина сорвалась с крюка. Падение
было стремительным, а я оцепенела – не от страха – от
изумления. Разве что сумела вжать голову в плечи.
Мгновение – и меня подомнет под горой стеклянного
крошева! Но падение остановилось. Люстра зависла в воздухе,
не достигнув моей макушки на жалкую ширину ладони. Я
сглотнула, пытаясь смочить пересохшее горло,испуганно
огляделась.
В десяти шагах – ведь дальше он просто не мог отойти –
застыл Доар с вытянутой рукой. На раскрытой ладони
пузырями, словно от ожога, бугрилась кожа. Лицо его
побагровело от напряжения, на виске набухла вена. Он держал
хрусталього монстра магией, сумел призвать воздушную
стихию!
Я плохо помнила, как выскочила из ловушки и бросилась к
спасителю. Доар уронил руку, отпуская стихию,и за моей
спиной с оглушительным грохотом рухнула на мраморный пол
люстpа.
– Все хорошо, - пробормотал он, прижав меня к груди, и
потерял сознание. Мы ухнули на пoл вместе. До темноты в
глазах я шибанулась о мрамор, рассекла ладони о хрустальные
осколки, разлетевшиеся по холлу. И в голове вдруг появилась
несвоевременная мысль. Какие, к хвостатым демонам,
сплетни? Наш праздник станет притчей во языцех. чень
странной, буквально безумной притчей.
***
– Адeлис? - деликатно постучавшись, матушка с подносом в
руках тихонечко зашла в покои. – Я принесла горячий
шиповник, а то ты слишком много пьешь тэя.
обязательно вычитывала какую-нибудь нотацию.
Она поставила поднос с чашкой на столик для тея и указала
пальцем в горгулью, игравшую с хрустальной подвеской в углу
дивана.
– Покосишься в мою сторону, превращу в камень!
Питомец матушку побаивался, поэтому, прижав игрушку к
животу, уткнулся носом в диван и замер. Видимо, притворялся
мертвым.
– Как он? - мама кивнула в сторону спальни.
– Спит, – коротко обрисовала я текущие дела. Вернее,
стоящие на месте.
Доар действительно спал. Уже вторые сутки. Бледностью
лица он походил на живой труп, но изредка прихрапывал,
переворачивался. В бессознательном состоянии вставал с
кровати и, как лунатик, волочился в уборную, сшибая лбом
дверные косяки. Потом снова заваливался в кровать и
отрубался.
Лекарь предположил, что возвращенная стихия заставила
воздушного мага впасть в спячку. Хотелось надеяться, что не в
зимнюю,и глаза он отроет раньше, чем за окном зазвенит
капель. Слава светлым богам, всплеск разрушил магический
поводок. Правда, прелесть свoбоды я не почувствовала, все
равно большую часть времени сидела в наших покоях.
– Завтра мы с Альдоном уезжаем, - объявила мама,
старательно пряча глаза. - Сначала посетим Эсхард, а потом
планиpуем вернуться в Риор.
– Хочешь снова выйти замуж? – из любопытства спросила я.
– Ты пpотив?
– Он же риорец, - не удержалась я от ехидного замечания.
– Знаешь, достойный риорец лучше негодяя эсхардского эсса,
– отозвалась она. - Как подумаю о белобрысом мерзавце,так
кровь закипает. Сразу хочется что-нибудь заморозить.
– Главное, не заморозь моего будущего отчима, -
промурлыкала я.
Сложно представить, как на переезд в горную академию
отреагирует уфь. Она была нечеловечески привязана к
хозяйке, но из всех мужчин особенно отчаянно ненавидела