Пока смерть не заберет меня
Шрифт:
Агни застыла в кресле соляным столбом, а Мэвис покраснела еще сильнее, став почти ослепительно алой, и вскинула на меня умоляющие глаза.
— Это невозможно, Илэр, — проговорила она тихо.
— Почему? — я встал, обошел журнальный столик и остановился перед ее креслом, глядя сверху вниз.
— Давай поговорил об этом в другой раз, — пробормотала она, снова покосившись на Агни.
— Нет, сейчас, — упрямо возразил я. — Почему мы не можем пожениться?
— Ты не крещен, — почти прошептала она.
Кровь бросилась мне в лицо, я наклонился к Мэвис, руками опершись
— Это единственная причина?!
— Илэр, что с тобой? — испуганно спросила Мэвис, и ее ладони легли мне на грудь, отталкивая — пока еще не сильно.
— Ты не пойдешь за меня замуж только потому, что я не крещен? — повторил я уже громче.
— Илэр! — предостерегающе шепнула Агни, но я не обратил на нее внимания.
— Ответь же!
Мэвис встретилась со мной взглядом. В ее глазах стояли слезы.
— Нет, не только поэтому, — выговорила она тихо, но твердо. — Прости меня, Илэр. Я не могу.
— Сейчас не можешь или вообще не можешь?
— Я не господь бог и не могу провидеть будущее, — ответила она. — Но сейчас мой ответ — "нет".
— Ты не любишь меня, — прошептал я.
— Нет, Илэр, я тебя люблю, — сказала Мэвис, улыбнувшись сквозь слезы так, что я понял: то же самое она сказала бы любому человеку на этой планете, спроси он ее об этом. Мы просто вкладывали в это слово разный смысл. — Я тебя люблю и господь тебя любит. Он пошлет тебе утешение…
Лучше бы она этого не говорила. Лучше бы она ничего не говорила!
— Проклятье на твоего бога! — зарычал я, резко выпрямляясь.
— Не говори так!
— Илэр, успокойся, пожалуйста! — Агни подскочила и обняла меня за плечи. Ее поддержка пришлась очень кстати: от резкого движения, от нервного напряжения, усталости и жажды меня шатнуло так, что я едва не упал. Продолжая обнимать меня, она сердито посмотрела на Мэвис: — Знаешь что? Тебе лучше уйти.
— Нет, погоди! — я вырвался из ее рук и снова шагнул к Мэвис. — Погоди, Агни. Я хочу, чтобы Мэвис узнала, кого она спасла три года назад на мосту. Пусть она тогда скажет, любит меня ее бог или нет.
К моему удивлению, Агни не стала меня останавливать. Напротив, она отступила назад и встала, сложив на груди руки. Я снова наклонился к Мэвис. Теперь она была бледна, но спину держала прямо и смотрела мне в глаза твердо. Я приблизил свои губы к ее уху и шепнул:
— Я — вампир.
— Нет! — она с силой оттолкнула меня и вжалась в спинку кресла. Ладонь ее накрыла ямочку между ключиц, где скрывался крестик. — Неправда! Ты не смог бы ко мне прикоснуться, на мне — крест!
— Плевать я хотел на крест, — заявил я, придвигаясь все ближе. Глаза Мэвис раскрывались все шире — теперь она, наконец, испугалась. — И на крест, и на святую воду, и на церковь. Все это выдумки. Одно только правда: мы пьем кровь, чтобы не погибнуть.
Неверною рукой Мэвис вытянула из-за ворота серебряный крестик на цепочке и направила его в мою сторону. Моей щеки
— Бесполезно, Мэвис.
Продолжая прижимать к моей щеке крест, она зашептала что-то на языке, который я не понимал. Вероятно, это была латынь, и читала она молитвы, но для меня они звучали как бессмысленный набор звуков. Я придвинулся так близко, что коснулся губами ее нежной шеи; я слышал запах ее волос и ее крови. Одна рука Мэвис все еще лежала на моей груди, отстраняя, но я без труда преодолевал ее давление. Потянув носом сладкий запах, я слегка прикусил кожу на ее шее.
У меня нет клыков, пригодных для проделывания аккуратных дырочек в шее жертвы — я ношу с собой нож и предпочитаю брать кровь из запястья. Это делает процесс не таким интимным. Да я и не намеревался прокусывать Мэвис шею. Я хотел только показать ей серьезность своих намерений. И она поверила мне в полной мере. Вскрикнув, Мэвис вонзила мне в щеку свои ноготки, пустив в ход свободную руку. Я тоже вскрикнул от боли и отдернул голову. Ноготки Мэвис прочертили четыре кровоточащие борозды на моем лице.
— Не тронь меня! — выдохнула Мэвис дрожащим голосом.
Я выпрямился. Она смотрела на меня огромными глазами, излучающими сейчас яростный, обжигающий свет. Больше всего на свете мне хотелось театрально расхохотаться и закричать что-нибудь вроде: "Ага, поверила?! Один-ноль в мою пользу!" Но этого я себе позволить как раз не мог.
— Ты нежить! — Мэвис выпрямилась в кресле, бурно дыша и одной рукой по-прежнему сжимая серебряный крестик.
— Я не мертвец! — возразил я. — Никогда я не умирал и не восставал ходячим трупом!
— Значит, ты еще хуже! Ты — помешанный!
— Илэр в своем уме, — вступила Агни, которая до сих пор наблюдала за нами с непонятным выражением лица. — Он говорит правду.
Мэвис если и услышала ее, то не подала виду. Она смотрела только на меня.
— Почему ты не сказал мне раньше?
— Потому что я люблю тебя, Мэвис.
Ее лицо исказилось, как будто ей было неприятно слышать эти слова от такого мерзостного создания, как я.
— Все ложь! — объявила она, медленно вставая. Крестик на цепочке лег поверх ее свитера, и она не стала его прятать. — Как ты можешь говорить о любви? Как ты можешь предлагать мне — или вообще кому-либо — сочетаться браком?! Я не знаю, нелюдь ты или кто…
— Я — человек! — закричал я почти исступленно. Голова у меня кружилась, перед глазами плыли зеленоватые пятна.
Некоторое время Мэвис молча смотрела на меня, потом перевела дыхание, покачала головой, сделав какие-то выводы, и сказала тихо:
— Тебе нужен доктор, Илэр. Ты не в себе.
— Думаешь, я психопат? — задрожал я.
— Она тебе не верит, — снова подала голос хмурая Агни, и Мэвис быстро, с яростным жестом обернулась к ней:
— У Илэра совершенно расстроены нервы, разве вы не видите? Я позвоню хорошему врачу, приглашу его приехать сюда. Так не может продолжаться. Господин Сандерс предупреждал, что Илэр находится под воздействием наркотиков, и я теперь слишком ясно это вижу.