Пока страсть спит
Шрифт:
Голосом, полным враждебности и воинственности, Маверик горячо возразил:
— Но мы, жители Техаса, не собираемся выплачивать им какую-либо компенсацию. Мы не собираемся выкупать людей, которые не должны были позволить взять себя в плен!
Рафаэль долго пускал кольца дыма и молчал. А потом изрек:
— В таком случае, приятель, весьма вероятно, что вы окажетесь в трудной ситуации!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Важный сезон
Весна, 1840 год
Глава 16
Четверг, 19 марта 1840 года, начался
Как только Бет проснулась, вошла Черити с большим серебряным подносом, на котором стоял чайник с кофе, чашка и лежал тонко нарезанный сладкий мексиканский хлеб. Потягивая горячий крепкий кофе, Бет обдумывала планы на сегодняшний день.
Ей не очень нравилось, что Натан и Рафаэль вместе отправляются на встречу с команчами. Она боялась оставлять наедине двух мужчин. Правда, ее успокаивало, что вокруг будет много людей.
Бет не могла не признать, что до сего времени Рафаэль не выдал ее. А может быть, он просто играет с ней, как кошка с пойманной мышью? Чувство беспомощности и зависимости от Рафаэля разозлило ее, сейчас она ненавидела и его, и себя. Откинув одеяло с неоправданной резкостью, она выскользнула из постели.
Она вспомнила, что сегодня будет вместе с Мэри и другими женщинами, и пообещала себе не думать о Натане и Рафаэле. Лицо ее просветлело от мысли, что сегодняшний день пролетит и после этого останется всего один день до того момента, когда они смогут вежливо попрощаться и, оставив хозяина в одиночестве, отбыть домой.
Не зная, что ей придется делать и в каких обстоятельствах, Бет надела простое практичное платье.
Рафаэль, прищурив глаза, наблюдал, как она спускается по лестнице. При виде ее его сердце болезненно сжалось — он признался себе, что никогда еще она не была так хороша, как сегодня. И он, конечно, разозлился, потому что терпеть не мог, когда ему не удавалось четко контролировать свои чувства. В результате он поздоровался с Бет Риджвей против своей воли весьма нелюбезно.
В отличие от Бет, которая вопреки всем страхам и опасениям спала крепко и без сновидений, Рафаэль практически не сомкнул глаз.
Он думал прежде всего о предстоящих переговорах с команчами, но мысли предательски переносили его в ту комнату, где спала Бет. Он легко воображал ее лежащей на широкой постели с распущенными прекрасными волосами, разметавшимися по подушке.
В ярости он признал, что у него практически нет шансов присоединиться к ней — мешает проклятый муж! Ругая и себя и Бет последними словами, он отбросил последние попытки заснуть и оставшиеся часы ночи метался по своей комнате, как черная пантера в клетке, клеймя Бет и желая ее в то же самое время.
Мысли о Бет перемешивались с рассуждениями о том, что может произойти в результате разрыва с команчами. К моменту, когда взошло солнце, он был полон ярости из-за сознания того, что эта
Когда Бет спускалась вниз, она не была уверена, что встретит там Рафаэля. Но поймав его взгляд и увидев его высокую фигуру в центре холла, она запнулась, сердце ее оборвалось. Но она преодолела замешательство и сумела вежливо произнести:
— Доброе утро, мистер Сантана. Рафаэль не произнес ни слова. Губы его скривились в недоброй улыбке.
— Не думаю, что подобные формальности нам необходимы, Англичанка. Ты же прекрасно знаешь, как меня зовут по имени.
Бет опять успела рассердиться, но потом овладела своими чувствами и быстро стала спускаться. С воинственным блеском в фиолетовых глазах она выстрелила в него звонкой фразой:
— Как бы я хотела знать только ваше имя и больше ничего о вас!
Улыбка сошла с его лица. Он вбирал в себя ее прекрасные черты, которые осветились сейчас еще и внутренним огнем ярости, став еще притягательнее для него. Ему до боли захотелось сжать ее в объятиях и целовать так страстно, чтобы она забыла обо всем, охваченная тем же чувственным голодом, что и он сам! Он не сделал этого прежде всего потому, что хотел проверить себя: способен ли он еще контролировать свои эмоции? Вместо исполнения своих тайных желаний он решил отвечать ей в том же тоне, каким она говорила с ним:
— Представьте себе, леди, что это и мое величайшее желание!
Гнев сделал ее смелой, и она продолжила очень горячо:
— Вот и великолепно, я думаю, что мы понимаем друг друга… Мне кажется, что продолжать этот омерзительный разговор просто нет смысла. Все, что я должна сказать вам, я могу произнести в присутствии других людей.
С неприятной улыбкой Рафаэль поинтересовался:
— И твоего мужа тоже?
Пораженная тем, как низко он опустился, не заботясь о том, что кто-то может слышать их, она громко сказала:
— И вы еще смеете так говорить! И вы можете ранить человека, не виноватого перед вами ни в чем, кроме того, что он вообще существует? А потом задумчиво добавила:
— Да, собственно, что мне было ожидать от такого типа, как вы?
Как ни странно, но он не взорвался от возмущения. Пожалуй, даже стал спокойнее и тихо, но твердо произнес:
— Я не имею привычки рассказывать байки, тем более другим мужчинам о том, какие интрижки проворачивают их жены!
Его тяжелый взгляд шарил по ее стройной фигуре, когда он бросил:
— Твой муж отзывается о тебе очень высоко, очевидно, он считает, что твоя репутация без сучка и задоринки. И если признать, что все сказанное им о тебе — правда, то ему надо гордиться тобой, женой, у которой есть одни только положительные качества! — голос его дрогнул и он тихо добавил:
— Да, у тебя есть все хорошие качества, кроме одного — верности!
* * *
Еще до того, как какая-то ответная мысль сформировалась у нее в голове, еще до того, как появилась разумная реакция на его выпад, Бет дала ему пощечину; удар маленькой ладошки по мускулистой щеке прозвучал очень звонко. Бет была напугана его возможным ответом на ее импульсивный поступок и стояла с поднятой к его темному лицу рукой, застыв почти что в ужасе. Гнев в ней иссяк, и потрясенная неумением сдержать себя, она отступила на шаг от него.