Покаяние разбившегося насмерть

Гутчина Валентина Дмитриевна

Я перевел дух. Зарезан! Вот уж с чем совершенно не ассоциировалось это спокойствие и легкое удивление. Словно прочитав мои мысли, комиссар наклонился, в свою очередь, разглядывая лик покойника.

– Согласитесь, все это выглядит так нереально - и костюм убитого, и его грим, и то, что он, не смотря на то, что, скорей всего, убегал от убийцы, в итоге словно не ощутил ни грамма страха...

Мы обменялись взглядами. Между тем время приближалось к десяти вечера; я пригласил комиссара пройти в офис, чтобы зафиксировать наши показания. В моем кабинете, где я предоставил стол в распоряжение полиции, все было оформлено без особых проблем: я сообщил все известные мне сведения о Пьеро, после чего настал черед мадам Лево. Ровно в десять-двадцать-пять нас отпустили

восвояси.

– Бог мой, вы видели беднягу Пьеро?
– неутешно покачала головой мадам Лево, промокая платком припухшие от слез глаза.
– Кто бы знал, что ему суждено так ужасно умереть! Ведь для него это был особый вечер - он играл роль волхва в любительском спектакле.

Я ободряюще улыбнулся.

– Комиссар что-то говорил мне о любительском спектакле, но если честно, я не совсем в курсе...

Добрая женщина тут же поспешила меня просветить.

– Дело в том, что "Сады Семирамиды" оказывают поддержку реабилитационному центру, на базе которого не так давно открылся театральный кружок. Наш Пьеро сразу же туда записался. И вот вчера у них была премьера. Пьеро звал меня, даже приносил пригласительные билеты, но я отказалась - мой муж как раз сегодня на работе, а я, признаться, очень не люблю одна возвращаться домой в поздний час. И вот, сами видите, какая злая ирония: мне все-таки пришлось на ночь глядя ехать сюда для того, чтобы увидеть....

Мадам Лево не договорила, горестно всхлипнув.

– Господи, а ведь если бы мой Филипп сегодня был бы свободен, мы вместе отправились бы на спектакль на нашей машине, и тогда, возможно, бедняга Пьеро остался бы жив! Ведь он от кого-то отчаянно убегал! До сих пор у меня в ушах его задыхающийся голос: "Здесь такое творится!.. Бог мой!.."...

Она подняла на меня глаза, безутешно всхлипнув.

– Знаете, мсье Муар, наш Пьеро был великим безбожником, всегда добродушно подсмеивался над христианскими обычаями да праздниками, даже над своей ролью волхва. Что же там такое произошло, что в последние минуты собственной жизни он вдруг вспомнил бога?..

Она прижала обе руки к груди. Я произнес успокаивающую речь на тему "все проходит, пройдет и это", ободряюще потрепал добрую женщину по плечу, простился с ней и поспешил в свой номер в отеле. Сразу по прибытии я попытался в очередной раз созвониться с Соней, но на этот раз все попытки оказались безуспешными - любимая упорно не отвечала на мои бесконечно длинные звонки. Как говорится, кто не успел, тот опоздал.

С тоской сердечной я лег спать и до самого утра следующего дня о бедняге Пьеро не вспоминал.

Глава 3. Три волхва

Я самый что ни на есть обычный человек, в общем и целом довольный своей жизнью, но с особой ностальгией вспоминающий волшебные годы детства, связанные со счастливо-бесконечными летними каникулами в деревне. Практически каждое лето мы с младшей сестрой Ольгой непременно проводили в деревне у бабули Вари, купаясь на речке, объедаясь бабулиной щедрой выпечкой и с восторгом слушая ее рассуждения за жизнь да присказки.

"Мы живем, как будто сочиняем свою чудесную сказку - сами себе выдумщики!
– говорила она, энергично вымешивая на столе белоснежный ком упругого теста.
– Потому и жить надо с радостью и верой в лучшее, не хмуриться да не злобиться. Во что веришь, то и получаешь! Говорю вам: мы сами притягиваем к себе все чудеса да диковины нашей жизни!"

Эти слова припомнились мне, как только я проснулся в сумраке утра следующего дня. На календаре было восемнадцатое декабря, на часах - семь "с копейками"; в спальной номера царили тишина и легкий полумрак, мебель и обстановка слабо прорисовывались от чуть посветлевшего квадрата окна. Я лежал на спине и, не торопясь открыть глаза, улыбался, вновь слыша лукавый голос бабули и обещая

самому себе строго следовать ее наказам.

" Да разве мало вокруг нас разного дивного да хорошего? Какие пирог и вкусные и душистые , а на лесной поляне цвет ы глаз радуют, а земляника какая сладкая! А как славно пить крепкий чай или по горяч ему песоч ку бродить босичком или ледяной снежок с ладони слизывать... Всего хорошего и не перечислишь! Главное - замечать все это да не забывать благодар ить небеса "

Тепло и шелковистость невесомого одеяла, уютная тишина, плавно светлеющее окно, перспектива нового дня с его хлопотами и приятными перерывчиками на ароматное кофепитие - все это я заранее ощущал и предвкушал, блаженно улыбаясь с закрытыми глазами.

В итоге к тому времени, как нужно было подниматься и отправляться в офис, все во мне было настроено на позитив, а после дивного завтрака в ближайшем кафе, где, кажется, сами стены были пропитаны чудесными ароматами, я улыбался улыбкой вполне счастливого человека. Вот почему, пройдя в приемную офиса и завидев миниатюрную негритянку рядом со столом мадам Лево, я и не подумал вспомнить про вчерашние трагические события.

Между тем мадам Лево поспешила представить гостью, с широкой улыбкой протянувшую мне руку для пожатия:

– Мсье Ален, это мадмуазель Алиса Лимбо. Она ждет вас в связи со вчерашним...Ну вы же помните - в связи со всем тем ужасом.

Я еще вежливо улыбался в ответ на ослепительную белозубую улыбку девицы, в то время как смысл слов секретарши медленно, но верно доходил до меня, давая возможность сложить все вместе: полицейская форма гостьи плюс то, как она поторопилась вставить свой полицейский чин, мягко поправив мадам Лево: "Не мадмуазель - инспектор Лимбо!".

В конце концов, я благополучно припомнил все мрачные события и глубоко вздохнул, учтиво склонив голову перед гостьей.

– Очень приятно. Мсье Муар...

Скажу честно: никогда не имел слабости к представительницам жаркой Африки, влюбляясь исключительно в европеек. Главное же - не люблю барышень-полицейских. Так что, сами понимаете, я тут же вспомнил обо всех суперважных делах, запланированных на сегодня, весьма выразительно бросил взгляд на часы и, мимолетно нахмурившись, сделал пригласительный жест инспектору в направлении двери моего кабинета: