Показания Шерон Стоун
Шрифт:
За столом – некто Василий Павлович в форме, холеный мужчина под 50. Он почтительно привстал, голос его – патока, халва:
– Здравствуйте, здравствуйте, Марина Сергеевна…
Через минуту с Чепелем все решено.
– Я хочу, чтобы он посетил мой домашний театр, почему его никто не надоумит?
– Будем работать, Марина Сергеевна…
– Он должен обязательно порепетировать роль у меня в «Египетских ночах».
– Хорошо, Чепелю мы обязательно подскажем. Немедленно. Будьте спокойны.
Марина
В летнем театре, в зале, как всегда много фотографов и прочей журналистской братии, допущенной к съемкам репетиции. Заметно выделяется Ава Хитли с оператором. Перед Клеопатрой двое – Воин и Философ.
Чтец (он же Воняло) гундобасит:
Последний имени векамНе передал. Его ланитыПух первый нежно отенял;Восторг в очах его сиял;Страстей неопытная силаКипела в сердце молодом…И грустный взор остановилаЦарица гордая на нем.Трегубова хлопнула в ладоши.
– Господа! Сегодня роль безвестного юноши выпала одному молодому человеку, которого мы все будем пока называть «наш таинственный друг», хорошо?
– Да! Да! – раздаются возгласы «пирующей толпы», затем почтительные аплодисменты. – Хотим его видеть!
– Итак, покажитесь, наш таинственный друг!
Понятно, что это Чепель. Он выходит в одеянии античного юноши и присоединяется к двоим. Клеопатра встает с ложа и подходит к мужчинам. Оглядывает лицо каждого, без особого почтения поднимая пальцем за подбородок. Останавливает долгий насмешливый взгляд на Чепеле, негромко спрашивает:
– Согласен ли ты приступить к торгу, безвестный юноша?
Чепель отвечает еще тише:
– Что я должен ответить Вам?
– Не знаю. Все что придет в голову. Это ни имеет никакого значения.
«Он хорошо смотрится в роли безвестного юноши, я об этом сразу подумала…»
Минут сорок, если не больше, Чепель топтался в этой глупой роли на репетиции. Наконец Марина насмешливо и негромко произнесла над его ухом:
– Вы свободны… Мне кажется для первого раза Вы неплохо узнали кое-что из жизни подозреваемой…
– Свидетельницы. Это разные вещи.
– А когда я буду подозреваемой? Вы не хотите пописать? Туалет направо – и вниз.
Чепель в туалете наткнулся на оператора Авы Хитли и узнал его.
Негромко
– Слав, сколько зим. А куда делся реальный оператор этой американки?
– Мы сымитировали ему серьезную травму ноги, он в больнице.
– Значит, теперь ты оператор?
– Второе образование пригодилось.
– Получается, ваши ребята реально ведут это дело? А я здесь что делаю?
– Чепель, работай. Делай то, что тебе говорит твое начальство.
– Но вы ведь ведете уже? Зачем нам-то дублировать?
– Так надо. Должен же кто-то проверять третьи-четвертые версии, так?
– Какие тут нахрен версии, детский сад! Они все тупиковые, неужели не видно? Или ты сам чего-то не понимаешь?
– Я-то все понимаю, Виктор. Но как та собака – сказать не могу. И тебе советую в этот вопрос не особо углубляться. Короче, работай – и не задавай лишних вопросов, без тебя разберутся. И без меня.
В доме Вонялы нынче неспокойно. Судя по красному, обескураженному лицу его супруги Людмилы Алексеевны, здесь идет серьезный разговор.
Людмила Алексеевна наконец выпроваживает внука:
– Ну-ка, Кирюша, иди, потыкай в приставочку…
Воняло настойчиво повторяет:
– Да, Люся – развестись. Дело того требует.
Людмила Алексеевна опускается на стул.
– Какое дело, Анатолий?
– Ну, такое… – темнит Воняло. – А потом снова сойдемся.
Супруга потерянно разводит руками:
– Вот это все долгие годы наживали… По копейке наскребали…
– Да ладно уж, по копейке. Как у Христа за пазухой всю жизнь каталась.
– Теперь пришло время другой пожить за пазухой, значит…
Воняло отмахивается:
– Да ну! У нее этого добра у самой знаешь сколько!
– А тогда чего?
– Политический момент требует. Разведемся – не обижу тебя. Тихо-мирно, по-быстрому. Заупрямишься – ты меня знаешь. Ты знаешь, сколько я народу похоронил.
Ужас сковывает Людмилу Алексеевну.
– И ты… Ты… Ты и меня можешь? И как ты мог такое даже произнести?
– Люся, ты меня знаешь.
– Она красивая? Молодая?
– Да.
Супругу прорвало, она навзрыд:
– Вот значит как вышло, Геннадий…
– Не дури. Не склеится – снова поженимся. Я ж тебя люблю.
Нет, не всегда унижен Виктор Чепель, как можно было подумать. Нынче к нему откуда-то пришла ирония.
«Она сказала, что я – загнанный в угол сексуальный зверек для личного пользования. Посмотрим, как ты попоешь, сучка, когда ты реально столкнешься с этим зверьком… зверищей… зверем…»
– Вернемся к первому мужу, Марина Сергеевна. Вы хорошо его знали? Вы замечали некоторые странности… Что Вы, вообще, в знаете о нем?