Шрифт:
1
Человек создан для любви.
Эту фразу Аня подслушала вчера по пути в школу, остановившись у старого желтого дома с кучей маленьких трещин и протекшей крышей. Каждый день она ходила мимо парка, где за нелепым ярко-фиолетовым забором стоял одинокий дом, но только сегодня обратила внимание на его разрушенную красоту. Три этажа былого великолепия с залатанными швами, отбитой штукатуркой и гипсовыми скульптурами с отколотыми носами. Казалось, что за забором нет жизни. Две части мира разделяла ярко-фиолетовая граница на настоящее и прошлое.
Аня все время находилась в будущем. Она мечтала скорее вырасти и измениться. Все одноклассницы
В самый обычный день, в самый обычный час, в классе появилась новенькая.
Директор школы с воодушевлением представила ученицу, подчеркнув, что Юна только переехала и поэтому не смогла прийти в школу первого сентября. Еще она долго рассказывала, как сложно вливаться в слаженный коллектив, да еще перед экзаменами, да еще перед поступлением в вуз, да еще в новом городе. После всех формальностей директор опустила полную ладонь на плечо Юны и указала на единственное свободное место в классе – рядом с Аней. Поправив лямку рюкзака и тем самым скинув чужую руку, новенькая прошла до последней парты и села рядом.
Аня давно мечтала о друге, чтобы быть как все. Но в школе каждый занимал свое место в сложной подростковой иерархии, и никто не пытался нарушить баланс. Незыблемые правила привели к общению, похожему на систему индийских каст: красивые, богатые, успешные – и все остальные. Аня, конечно же, входила в последнюю группу.
Ребенку часто советуют: быть как все, не выделяться, не кричать, не привлекать внимание. Стыд – вот чем иногда манипулируют взрослые. В школу маленький человек приходит с установками семьи, а выходит с социальными нормами, которые часто основаны на страхе. Одиннадцать лет в образовательном учреждении всех пытаются подогнать под единый шаблон. И у учителей, и у тех, кто стоит выше, тоже есть страхи. Если в системе появляется сбой, то все устраняют и продолжают работать дальше, не делая акцент на неудачах. Более того, эту неудачу стараются скрыть и «замазать». Как те трещины на старом доме, которые становятся только заметнее.
Школу любила мама Ани, ведь «она давала знания, нужные для жизни и работы». Первого дня знаний девочка ждала, как Нового года, ее самого любимого праздника, и мечтала сидеть на первой парте перед учительницей. Если она будет плохо учиться, то ей не светит хорошая жизнь: стабильная работа, преданные друзья, муж и дети. Вот какие были критерии счастья у мамы, и именно эти ценности она транслировала дочери с раннего детства. Но у Ани не получалось хорошо учиться, как бы она ни старалась, поэтому с первой парты ее сначала пересадили на вторую, отдав место отличникам, потом на третью, а к концу пятого класса она занимала последнюю парту, еще больше отделяясь от остальных.
В отличие от других, хороших и правильных, как часто упоминала мама, Аня была, по ее словам, «тупенькой». Никто не пытался понять ее мир и чувства.
Юна сразу вызвала всеобщий интерес. В подростковом возрасте тело девушек меняется с разной скоростью, у кого-то быстрее появляются формы, меняется походка, стиль, а кто-то ждет этого чуть больше. Юна уже выглядела взрослой, тогда как остальные девочки еще только вступали в переходный этап проявления женщины.
Аня не знала, что думать насчет своей соседки по парте. Ее стиль очень отличался от остальных в классе: светлые распущенные волосы с ярко-розовыми кончиками, синяя подводка на глазах и блестки на скулах, белая майка, юбка и такие же белые кеды с иероглифами. Совсем не так выглядела Аня: темные волосы и форма, чистое лицо без индивидуальности, почти плоская фигура. Юна выглядела так, как всегда мечтала выглядеть сама Аня.
Одноклассники все время поворачивались к новенькой, о чем-то перешептываясь. Это заметила учительница, призвав всех к порядку. И каждый мигом принял привычные позы: прямая спина, руки ровно лежат на парте, но только не Юна – та облокотилась на спинку деревянного стула, вытянула ноги и стала тереть глаза, не боясь размазать яркую подводку.
– Ты чего делаешь, сядь нормально! – шикнула Аня, не поворачивая голову.
Новенькая посмотрела на всех и сказала, не переходя на шепот:
– Я сижу нормально, так, как мне удобно. Почему я не могу сидеть, как хочу?
– Тише, нас услышат, и учительница будет ругаться. – Аня сгорала от стыда, но все же пыталась избавиться от этого чувства, подумав о чем-нибудь другом.
Юна же осмотрела макушку каждого ученика – отсюда они все были похожи: у мальчиков одинаковые стрижки, у девочек одинаковые прически, еще и одежда мышиного цвета – и обозвала всех тупыми роботами то ли со злобой, то ли с отвращением. Аня промолчала, но мысленно согласилась. Ее одноклассники и вправду были глупыми и бездушными созданиями, не заслуживающими ни любви, ни сочувствия.
В следующие дни Аня больше узнавала Юну, и ее мир раскалывался на две части: в одной росло желание стать такой же, в другой – чтобы Юна стала такой, как она. Новенькая спорила с учителями, опаздывала, не готовилась к занятиям, и на нее никто не мог повлиять. Именно это, пожалуй, и злило других больше всего: у Юны отсутствовали чувства страха и стыда. То, чем могли манипулировать взрослые. Она плевала на мнение окружающих, их просьбы и желания. У Ани же чувство стыда не выключалось ни на минуту. Она с ним росла, жила, и оно достигло пика в выпускном классе, как раз когда пришла Юна.
Аня мечтала о друге, но Юна не стремилась завязать знакомство, она вообще ни с кем не желала разговаривать. Мальчишки видели в новенькой красивую девушку и пытались за ней ухаживать так, как умели, весьма нелепо. Девчонки тянулись к ней и звали гулять и в гости, но и у них ничего не получалось. Юна всех игнорировала и этим еще больше подогревала интерес к себе.
Детей учат быть дружелюбными и помогать другим. Этим пользуются взрослые как в школе, так и за ее пределами. Удобно воспитывать человека, зная, что он сделает даже то, что ему не понравится. Сами дети тоже этим пользуются. Все давно приняли правила игры и успешно применяют в жизни. Юна словно не знала этих правил или знала, но нарочно их нарушала или игнорировала.