Покемон. Реальный мир

Fiks

Дополнительно усыпленный силой генгара калека занял место на моем плече. Валяющие здесь темные кристаллы и психические диски отправились в хранилище, а остальное же оборудование… После перфоманса Игнила, от части остались лишь оплавленные головешки, а остальных и вовсе не стало, так что я бросил лабораторию в том виде, в каком она осталась, прихватил покебол арканайна, что, предварительно, был отправлен в нокаут мощным ударом металлизированной лапищи, умостил тело оставшегося в живых болванчика на второе плечо, и опустился в тени, где меня уже дожидался сияющий, аки начищенная монета Орион.

Операция прошла успешно, но впереди нас ждут крайне сложные переговоры, ведь окажись речи Блейна правдой, и у лиги возникнет

ко мне множество вопросов… Как и у меня к ней. Но сначала — покецентр. Слишком много жизней было забрана сегодня, и терять их дальше мне совсем не хотелось.

*Не опечатка, но иной препарат, обладающий более мощным «нашатырным» эффектом, созданный на местной ресурсной базе, то есть из грязи граймера.

Глава девяносто три

Просто верить

Глава девяносто три. Просто верить.

Мы покинули тень, и пара сопровождающих меня теневиков отправились обратно по покеболам. Не уверен, что Сири сможет и дальше спокойно отдыхать, особенно после того, как не в меру говорливые рептилии поведали ему о состоянии Джота… которое не было известно даже мне, но то, что сами по себе покеболы работают только лишь в одном случае, и приятным для покемона его не назвать никак, тайной не являлось ни для кого. Благо что про лучащегося довольством Ориона подобного сказать было нельзя. Этот обжора, сожравший вообще всех генгаров, совсем забыв о «языке», — а может говорящих там и не было, и единственного говоруна уничтожил уже я, — еще долго будет переваривать «полученные впечатления». Да что говорить, если за время операции он даже ни разу не тяпнул Игнила за хвост. Не то, чтобы я ожидал подобного, но… Это же генгар! Понятие правильного и неправильного у них сильно отличаются от человеческого, и словосочетание «неправильный момент», или «не время для этого» ими не воспринимается… А вот то, что за атаку на расслабившегося ящера ему положена вкусняшка — воспринимается как раз на ура. Но, благо, в бою Игнил был сосредоточен, и неприятных казусов, однозначно приведших бы к разладу в команде, а то и к чему похуже, не произошло.

Ничего снаружи не говорило о произошедшем недавно… Подспудно, пробираясь по теням, я ожидал что меня встретят. Армия болванчиков с промытыми мозгами; разумные пособники лысого ублюдка; или вообще, Ланс верхом на драконе, с кучей агентов лиги за спиной… Но нет. Всё тот же мирный лес, всё та же вытоптанная пыльная дорога, всё тот же квадроцикл, оставленный у ее обочины. Оседлал верного металлического «коня», при помощи барьеров, святого духа и какой-то там матери присобачил к нему пару усыпленных Орионом тел, и двинулся в путь, на ходу расчехляя телефон и покедекс.

Первый девайс — чтобы найти на карте ближайшую больницу, где могут приглядеть за Блейном и его безымянным подчиненным, а заодно и покецентр, куда можно будет сдать пострадавших. Если последние, находясь в покеболах, имеют относительно высокие шансы добраться до врачей без происшествий, то вот первые… Скажем так: в порыве ярости, я и сам не понял, что сотворил с лысой тварью, но черная иссушенная плоть, которой кончаются четыре его культи, совсем мне не нравится. Да и не уверен я, что дед не окочурится прямо в дороге. Уж больно громко он тогда орал, как бы не добил его болевой шок…

И конечно, телефоном же я отправил Мисти сообщение с адресом покецентра, наказав ждать там. Вопросов, и уж тем более звонков, не последовало: девушка приняла указания, и без лишнего шума и суеты написала «ок», хотя уверен, что любопытство сейчас буквально разрывало ее изнутри. Как и беспокойство: за меня и за бравую птаху, ибо ушел я на поиски Джота, и, так и не вернувшись, попросил подъехать к покецентру. Не нужно быть гением, чтобы сложить два и два.

Покедекс

же был нужен, чтобы связаться с лабораторией Оука, где связь мобильного едва ли сумеет пробиться сквозь изолированные стены, а обычные телефоны расположены лишь в холле главного здания. В это время, как правило, пустующего. Минута ожидания, вторая, третья… Без ответа. В каждом крыле особняка профессора есть свой собственный кабинет, куда могут поступать официальные звонки. То есть, через покедекс с одного их конца, на специальный приемник с другого. И у каждого из таких кабинетов есть свой собственный добавочный номер… Перебирать их все — глупая затея, ибо в каждом из кабинетов должен сидеть кто-то из лаборантов. «На дежурстве», как называют это они, и «молодняк филонит», как подмечал всегда Оук. В этот же раз я получил ответ лишь со второй попытки.

— Заповедник профессора Оука, слушаю вас.

— Профессора… пожалуйста, — небольшой моральный отходняк — не повод забывать о вежливости.

— Профессор в отпуске.

Неожиданное известие… За полгода работы с ним не разу не видел, чтобы он брал хотя бы выходной. Только на день приезда Дейзи, да и то, дел в тот день было, мягко говоря, не мало.

— Его нет в особняке?

— Нет. Профессор куда-то уехал. Сказал, что хочет навестить старого друга. Я могу что-то ему передать по возвращению, только назовитесь.

Недослушав речь, я бросил трубку. На многого той самой вежливости не хватило… Звонок на личный номер Оука, как и ожидалось изначально, сообщил о недоступности абонента. Правда, я-то думал, что тот не вылезает из лабораторий, а он попросту взял и умчался отдыхать… Хотя, зная профа, можно смело утверждать, что под отпуском подразумевается командировка. Возможно даже в соседний регионы, и речь совсем не о Джотто, до которого от заповедника добираться быстрее, чем до того-же Церулина.

Второй звонок обещал выйти не более удачливым… Личный номер Гудшоу не отвечал. Ни со второй минуты, ни с пятой. Совсем. А номера служебного у меня и вовсе не было. А более… более звонить-то и некому.

Пожалуй, из всей лиги я безоговорочно могу доверять только лишь профу. Да и то, к лиге бывший чемпион отношение имеет опосредованное. Проработав с ним полгода под одной крышей, каждодневно завтракая обедая и ужиная за одним столом, попутно рассуждая о тех или иных интересных вещах, я, думается, вполне неплохо изучил его характер. Да, он может быть жестким, или даже жестоким человеком, если того потребует ситуация… Да, он старается не вмешиваться в естественный ход вещей, ведь на его территории обитает множество диких покемонов, владельцы которых отказались от их развития. И профессор практически не вмешивается в их жизнь: лишь в самом крайнем случае, когда их «бузеж» грозит вымиранию части заповедника. Подводные битвы гаярдосов, за право «править» озером близ центра заповедника? Пожалуйста. Охота хищных экансов и абраков за стайками грызунов и птиц? Такова природа, и не нам ее менять. Но вот если какой-то оникс, обожравшись неизвестных примесей, вдруг решает прокопать тоннель к действующему вулкану, предварительно убив сильнейшего оникса заповедника, а вместе с ним, и здравую часть обитателей каменистых и вулканических зон — тут да, тут нужно вмешиваться, ибо это серьезно.

Однако, несмотря на всё это, профессор весьма добрый и отзывчивый человек, который не терпит насилия… сверх меры. Это не значит, что он будет бегать по городам и сёлам, предлагая всем и каждому свою помощь. Что он будет скакать сквозь моря и океаны, лишь бы добраться до нуждающегося. Но это значит, что проф никогда не допустит столь ужасных вещей, что творил Блейн, или сестры Лакс. Я доверяю профессору Оуку, как доверяю своим подопечным. Своим покемонам. Как доверяю Мисти. Возможно… Чуть больше, чем верю в сестренок Ватерфолл и Эрику, пусть и провел с ними весьма приятный уикенд.