Покер с Аятоллой. Записки консула в Иране
Шрифт:
В то время как мы с Костей занимаемся страноведческой работой, в кабинете, не умолкая, трещит
телефон. Это толстяк-хозяйственник обзванивает рестораны. Близится Новый год, у ОССВ10 на
балансе остались какие-то деньги. Если их не потратить, на будущий год нам урежут бюджет.
Решено провести протокольное мероприятие: пригласить иранцев в кабак. Выбор падает на ВДНХ
— дешево и катают на тройках. Идея с тройками — русский размах — начальству нравится очень.
Толстяка хвалят. В обстановке
назначил прием на 27-е.
Сначала тройки, потом за стол? Или сначала за стол, а потом тройки? Это — важный вопрос. Его
обсуждают оставшуюся до банкета неделю и лишь накануне решают: сначала все-таки лучше за
стол.
К ресторану мы приезжаем заранее, чтобы встретить гостей у входа. Мы — это обитатели
известной вам комнаты на девятнадцатом этаже под руководством завсектором, зам. завотделом
и нового Заведующего ОССВ, который до этого трудился в Нью-Йорке и тонкостей дела пока не
сечет. Иранскую сторону возглавляет посланник Фарсчи, умный, образованный человек, начавший
карьеру еще при шахе (вскоре он удерет в Европу вместе с посольской казной). При нем пара
небритых ребят — дипломаты новой волны. Говорить с ними не о чем.
Фарсчи первым начинает беседу. Он показывает пальцем на голову зам. завотделом, где красуется
форменный мидовский каракулевый «пирожок», и спрашивает с легкой иронией: «Из
Афганистана?»
Вопрос иранца с хитрым подтекстом. В данном случае это не комплимент: мол, знаем-знаем, афганский каракуль ценится выше других, Фарсчи иезуитски напоминает: сегодня позорный день
военного вторжения СССР в ДРА{[10]}, его осуждает большая часть государств, в том числе и Иран.
Но зам. завотделом игнорирует каверзу. Он молодецки поправляет свой «пирожок» и коротко
отвечает: «Нет, из барана». На этом их диалог исчерпан, и мы проходим в фойе.
Идет застолье, звякают вилки, скребут о тарелки тупые ножи, все чин-чинарем. Вдруг раздается
телефонная трель. Метрдотель подает трубку зам. заву, тот слушает и бледнеет. На связи
дежурный из ОССВ. Он сообщает: «Пришла шифровка. Несколько сотен афганских боевиков при
содействии иранских спецслужб в Тегеране штурмуют наше посольство. Захвачен первый этаж.
Охрана отбивается брандспойтами. Наверху в помещении референтуры раздают оружие, радисты
кувалдой ломают шифровальную машину, уничтожают секретные документы. Ожидают самого
худшего».
Дежурный докладывает, что в отдел уже звонили из секретариата министра. Громыко срочно
требует руководство к себе, но поскольку никого нет, спрашивает: «Где?!» И узнаёт (!) — в
дружной компании иранских коллег катаются на тройках. Дежурный (закладчик) — это
бомбейский генконсул, приятель
«отдуплился».
Черная «Волга» несется по зимней Москве со скоростью 100. На заднем сиденье тяжко вздыхает
сникшее руководство. Когда машина въезжает на пандус перед зданием МИД, новый заведующий
не выдерживает и обращается к заму: «Вы другой даты для этого сраного ланча отыскать не
могли?» Впрочем, вопрос риторический, ответа не требует.
«Подарки от Деда Мороза» руководство отдела получило в этот же день — редчайший случай, когда Громыко орал. Дальше «елочные наборы» раздавали по нисходящей. Кончилось все, как и
положено, на толстяке.
«Сик транзит глория мунди!» — не понимая, что говорит, прокомментировал это событие
бомбейский железнодорожник.
Вскоре после Нового года иранцы дали мне визу. Даже не верится, что это вдруг?!
ИСФАГАН
Исфаган — город шаха Аббаса, столица сефевидского государства.
Шах Аббас I12 в истории своей страны сыграл такую же роль, как наш Петр. Он принял державу в
состоянии полной разрухи, междоусобицы и военной угрозы извне, беспощадно подавил
феодальную вольницу, обуздал религиозный раскол, разделил духовную и светскую власть, ввел
единую денежную систему, создал регулярное войско. Твердой рукой укрепил государство и повел
наступление на соседей-врагов.
Аббас ценил тех, кто умел воевать, и собрал под своими знаменами лучших. Его мало заботили
социальное и этническое происхождение воинов, их вероисповедание. Критерием оценки
являлись отвага, личная преданность и профессионализм. Главнокомандующим и ближайшим
сподвижником шаха был грузин Алаверди-хан, грузины же составляли конницу, выходцы из
тюркских племен — гвардию, пехота и пушкари набирались из персов, советниками в войсках
служили англичане. Состав регулярной армии насчитывал 30 000 воинов. Однако в походах в нее
вливались кочевники-тюрки, и тогда она достигала 120 000 сабель при 500 орудиях. По тем
временам это была несметная сила.
Аббас был расчетлив, стремителен, смел: на востоке нанес поражение узбекам,
контролировавшим Хорасан и Герат, отбросил их за Амударью. На севере выбил османов из
Закавказья: взял Армению, Грузию, Азербайджан. На западе овладел значительной частью
Месопотамии, включая Мосул, священную Кербелу и Багдад. На юге прогнал португальцев из зоны
Залива, очистил выходы в океан. Границы державы расширились вдвое.
Шах был суровым владыкой для покоренных народов, мог вырезать взбунтовавшийся город, если
надо, половину страны. С вассалами — ханами, беками и царями — был вежлив, но строг. Он знал