Покидая Итуруп

Спивак Анастасия

Однажды мама сказала мне, что туман – не что иное, как предупреждение нам свыше о грядущей опасности. Туман оберегал рыбаков от опасного выхода в море; заставлял одиноких путников поскорее искать себе пристанище; пастухи загоняли свои стада в хлева, опасаясь, как бы ни пришли вместе с туманом хищники. А те, кто не был почтителен к туману и не замечал его, пропадали в его клубах.

Конечно, это всего лишь одна из местных страшилок, но каждый житель острова знает: хозяева Итурупа не люди, а медведи, крысы и… туман.

В

один из этих тревожных дней мне пришлось отправить своих ребят домой одних. В классе оставалось еще полно детей, за которыми не пришли родители. В такую погоду, никого домой не отпускала без присмотра взрослых, хоть это многим и не нравилось. А вот мои дети отпросились, им, видите ли, не охота до ночи сидеть со мной в школе, когда дома есть еда в холодильнике, и пульт от телевизора без присмотра лежит.

И эти пятнадцать минут, которые понадобились двум моим врединам, чтобы добраться до дома, оказались самыми длинными в моей жизни. Хорошо, хоть сразу отзвонились.

О том, как я пойду домой одна, даже думать не хотела.

К вечеру одного за другим разобрали по домам всех ребят, кто остался со мной в школе. И когда я, наконец, направилась к выходу, заметила Лилию Ивановну, сидящую с каменным лицом на своём посту. Её лицо напоминало гипсовую маску: брови сведены вместе, губы сжаты… похоже, наша техничка в эту самую секунду готовится дать отпор всем недругам мира.

Я попыталась мышкой проскользнуть мимо застывшей на рабочем месте женщины, только стоило мне взяться за ручку двери, как в спину пролетело предостережение:

– Этот туман точно заберёт с собой кого-нибудь, Света! Поверь мне!

После такого напутствия, словно крылья за моей спиной выросли, – так быстро я побежала домой. Казалось, что все ужасы, которые только способен выдумать человек, несутся вслед за мной и хотят разорвать на части. Я неслась сломя голову, лишь бы быстрее оказаться дома, рядом со своими детьми, пусть и корить себя за столь глупое поведение. Неделю ведь ходила спокойно на работу и обратно, даже в магазин с Сашкой сходили пару раз, как вдруг вся разумность с меня слетела и вот я бегу, не разбирая дороги.

И когда из тумана показался угол соседнего дома, я с радостью завернула за него, уже предвкушая тёплый ужин и, мать его, сигареты на балконе.

Но, как выяснилось, до них ещё предстояло добраться.

***

– Светлана Андреевна, добрый вечер! – спокойный голос Ирочки, словно ведро ледяной воды, обрушился на меня в то время, как я неслась домой как угорелая. Не понимая, откуда он раздался, я застыла и принялась крутить головой из стороны в стороны, пытаясь рассмотреть этого чудесного ребёнка.

– А вы повыше посмотрите, – весело подсказал Ирочка, и я тут же увидела, что девочка с удобством устроилась на

козырьке подъездной двери. В этом доме не осталось ни одной жилой квартиры, но то, что девочка обнаружилась именно здесь, казалось вполне приемлемым. Страшненькая девочка сидит и болтает ногами на уровне второго этажа, а вокруг ни души. Но что я буду за учитель, если хотя бы не поинтересуюсь, где отец ребёнка.

И я даже рот открыла, как вдруг этот чудо-ребёнок сам принялся вываливать всю информацию:

– А папа мой дома сейчас. Надеюсь, спит. Понимаете, у него в последнее время, голова очень болит. Говорит, этот остров его рано или поздно убьёт, но это не так. Просто у него болячка в голове. Она проходит, но временами всё ещё даёт о себе знать. А вы, Светлана Андреевна, лучше ко мне забирайтесь, сейчас на земле будет крайне занятно. Они ведь уже заметили вас.

– Они? Кто «они»? – сиплым голосом выдавила я.

– Крысы. Не хочу вас расстраивать, но утром они уже позавтракали Тётей Мотей, а поужинать уже могут и вами, если вы сейчас же не заберётесь сюда по этой трубе.

Голос Ирочки с каждым словом набирал обороты, и к концу предложения я уже забрасывала свою сумку к девочке и, цепляясь за все возможные выступы, лезла наверх. Вид, открывшийся с козырька, меня окончательно подкосил, и я позорно плюхнулась на пятую точку и, не выдержав, заскулила в кулак, надеясь, что они меня не услышат.

Туман внизу вдруг ожил. Днём похожий на большое облако сахарной ваты, к ночи преобразился в бушующее ледяное море. Но волны этого моря формировал отнюдь не ветер и тем более не подводные течения.

Виной всему были отощавшие серые крысы, заполонившие улицу. И что самое ужасное – это звуки, которыми вдруг наполнился вечерний воздух.

Крысы пищали, визжали, кричали и рычали.

И они явно оказались раздосадованными по поводу потери столь крупной добычи. Но ведь крысы – грызуны! Они не едят людей! Так ведь?

Тем временем потрескавшаяся бетонная плита, некогда являющаяся верхней ступенькой крыльца и местом, откуда я так удачно стартовала пару минут назад, залезая к Ирочке, являла собой курильскую версию чёрного квадрата Малевича, не иначе.

За считанные секунды внизу – прямо под нами! – оказались десятки крыс, в ожидании ужина. Самые матёрые крысы с рёвом и писком выталкивали сородичей поменьше с этой плиты, не сомневаясь, что рано или поздно кто-нибудь явно рухнет вниз. Господи, да откуда они взялись-то?

Получается, если бы не Ирочка, то я бы так и полетела в это «море».

– Ой, смотрите, – воскликнула девочка, – они, когда вверх смотрят, так усиками смешно шевелят. Интересно, о чём они думают?

Я на миг даже бояться перестала. Сидеть практически ночью в тумане в двух метрах от кишащей полчищами крыс улицы и рассматривать, как у них усики дрыгают! Непостижимо!