Покидая Итуруп
Шрифт:
– Ань, а давай их в духовке просушим? – тут же брякнул Сашка. – А что? Вмиг высохнут. Кто знает, а вдруг они ещё и вкусные?
Перепалка, возникшая на ровном месте, позволила мне окончательно расслабиться. Отчего-то я не сказала детям о вчерашнем происшествии, объяснила только, что посёлок кишит крысами и пока выходить на улицу опасно.
Дети, кажется, никуда и не собирались, но мало ли…
Оказавшись в своей комнате, хотела немного поработать, даже потянулась за сумкой с тетрадями, как накатили воспоминания
Сгорбившись, села на край кровати и закрыла руками лицо.
Ближайшее будущее откровенно пугало. Туман, крысы, тётя Мотя… дальше что?
Словно столетняя старуха поплелась на балкон, даже не заморачиваясь, что при желании дети могли бы узреть, как мамСвета дымит и стряхивает пепел в кусты. Правда, окно детской выходит на другую сторону дома, но вдруг к бабушке соберутся в гости заглянуть?
Сидя на балконе и утопая в своей депрессии, я не сразу заметила, как моргает заветная кнопочка на подносе Раджа. И зачем только я его с собой взяла? Представляю, как он увидит меня такой сутулой старухой с сигаретой в зубах.
Ну уж нет!
Дотянулась до дверного проёма и запулила «визор» на кровать. Пожалуй, сегодня обойдёмся без сеанса видеосвязи.
Нет меня!
Однако мыслями я всё-таки была уже с ним. С этим шикарным гуманоидом. Ну нравился он мне! Мне никто и никогда в этой жизни не нравился так, как Радж. Умный, внимательный, невероятно красивый, даже несмотря на бледность.
В этом мужчине мне нравилось абсолютно всё.
И хоть я не строила никаких иллюзий относительно того, что у нас могли бы возникнуть какие бы то ни было отношения, я не переставала восхищаться им.
Вторую сигарету сменила третья, а я всё никак не могла уйти с балкона, не мешала даже осенняя прохлада, которая пробирала до костей.
Неожиданно налетевший ветер также пытался загнать в тёплое помещение одну бестолковую училку, которая была явно намерена схватить бронхит. Но мне было абсолютно фиолетово, что творится на улице – в душе я мечтала стать медведем, который мог спрятаться в своей берлоге и проспать всё на свете.
Целый день я ходила сама не своя. Предчувствие неминуемой беды не давало расслабиться ни на минуту. Каждый посторонний шорох заставлял вздрагивать и озираться по сторонам, а любой телефонный звонок обещал быть оповещением о начале вселенского апокалипсиса.
Хотя звонили неизменно родители с одними и теми же вопросами: а что вы на дом задавали? А у Вани ветрянка, но может быть и не она, можно он всё равно в понедельник в школу придёт? А можно Маша в школу принесёт котёнка, а то он дома всё обгадил…
– Свет, там, кажется, бабушке совсем плохо. Звони Тимофеевичу.
Сашкин тревожный крик раздался в квартире настолько неожиданно,
Не разбилась! Где-то на краю сознания мелькнула горькая мысль.
Схватив телефон в руки, побежала к Ефросинье Александровне.
Дверь – нараспашку. А в единственной комнате на кровати лежит белая, как мел, старушка и что-то пытается сказать Анечке, неизвестно как здесь очутившейся до меня.
Пока дозванивалась до врача и открывала форточки, чтобы разогнать спёртый воздух в помещении, дети не отходили от бабушки. И когда я уже собралась облегчённо вздохнуть, услышав быстрые шаги Тимофеевича на лестнице, заметила цепкий взгляд старушки, направленный на меня.
– Ни в коем случае не отдавай детей матери, – из последних сил просипела Ефросинья Александровна. – Сгинут.
А дальше началась неимоверная суматоха: Тимофеевич куда-то звонил, на кого-то кричал, но уже через полчаса перед подъездом остановилась машина скорой помощи, которая должна была увезти нашу бабушку в городскую больницу.
В нашей амбулатории ей бы вряд ли чем-то смогли бы помочь.
Чем была больна Ефросинья Александровна, мы не знали, как, собственно, и она сама. Врачей она не признавала, предпочитала народную медицину и Петра Тимофеевича в качестве собеседника.
Так и получилось, что провожая глазами скорую, увозившую соседку, я не имела ни малейшего понятия, когда мы с ней увидимся вновь.
Да и увидимся ли вообще.
Стоя у подъездной двери, мы молчали, но тяжёлые мысли и плохие предчувствия, думаю, терзали в этот миг не только меня.
Глава 7.1.
Весь вечер дети ходили по квартире притихшие и задумчивые. Даже спать завалились довольно рано. Ну а я прямой наводкой направилась к своим дорогим подружкам – рабочим тетрадям по математике, когда лежащий на столе серебристый экран снова дал о себе знать.
Вдох-выдох, все спокойны!
– Здравствуйте, Радж, – тихо произнесла я, надеясь, что дети всё же спят, а не любопытствуют под дверью. – Что-то случилось?
– Здравствуйте, Светлана, это вы мне скажите. Что у вас там стряслось? Отчего такой переполох возник у дома?
– А откуда вы знаете? – удивилась я.
– Сегодня в нашу станцию чуть не врезалась машина скорой помощи. И я видел вашу семью возле подъезда.
– Как это видел? Откуда?
– Наша станция стоит рядом с вашим домом. Конечно, вы её не видите, но это не мешает мне время от времени видеть вас.
Я вот так и застыла, прокручивая в голове последние события. И я хорошо помню, как скорая отчего-то вильнула, огибая дом, словно что-то ей помешало.
– А почему мы вас не видим?
– Наши технологии несколько иные, Светлана. Мы используем волновое воздействие на мозг живого объекта и как бы сами рисуем картинку, что ему нужно видеть. Обычно хватает болота или иного непроходимого препятствия, но для экстренных случаев, хорошо подходят животные или другие движущиеся объекты.
– Звездануться, – брякнула я.