Покинутые небеса
Шрифт:
– Что здесь происходит? – воскликнул Кристи.
Женщина окинула его рассеянным взглядом:
– Не вмешивайся, пока тебя не спросят, это упростит дело.
– Что вы себе позволяете?
Лили сдавленно откашлялась.
– Это… это они, – с трудом произнесла она.
– Мне это нравится, – заметила женщина. – Они. Звучит довольно неопределенно. – Она снова взглянула на Кристи. – Сядь-ка на свое место.
Лили испугалась, что Кристи станет возражать. Не успела она его предупредить, как мужчина у двери вытащил из кармана пистолет. Кристи ошеломленно посмотрел на оружие в его руке,
– Так-то лучше, – кивнула женщина.
Теперь все ее внимание было обращено на Лили. Под ее тяжелым взглядом Лили ощутила себя маленьким зверьком, загипнотизированным безжалостной змеей.
– Лили, – произнесла женщина.
Лили не поняла, было ли это вопросом или утверждением, но на всякий случай кивнула.
– Мои сыновья жаловались мне, что ты старательно избегаешь с ними встречи. Это очень неприятно.
Ее сыновья? Лили достаточно насмотрелась на результаты пластических операций и могла поклясться, что женщина ни разу не была на операционном столе, но выглядела она скорее как младшая сестра мужчины, подпирающего дверь, чем как его мать.
– Они… они меня испугали, – неожиданно для себя ответила Лили.
– Так и должно было быть. Они – серьезные парни. И очень целеустремленные.
– Послушайте, – снова вмешался Кристи. – Если вы считаете, что…
Он умолк, как только дуло пистолета снова направили на него.
– Все закончится гораздо быстрее, если ты будешь делать то, что тебе говорят, – сказала женщина. – Сиди и держи язык за зубами. Ты все понял?
Кристи кивнул.
– Отлично. Теперь ты, Лили. Вытряхни содержимое своей сумки на стол.
Приказ прозвучал совершенно определенно, и Лили ничего не оставалось, как подчиниться. Дрожа от страха, она подняла сумку на стол, открыла ее и запустила руки внутрь.
– Не так! – резко остановила ее женщина.
Лили замерла и подняла голову.
– Мой сын чувствует себя неуютно, когда не видит твоих рук, – объяснила женщина. – Просто подними сумку и переверни ее над столом.
Лили выполнила то, что от нее требовали, и лишь слегка поморщилась, когда фотоаппарат с громким стуком ударился о дубовую столешницу. Следом вывалились коробочки с чистыми пленками, несколько светофильтров и мешочек с серебряными украшениями, подаренными Маргарет. К ним присоединились два запасных объектива и вспышка, при каждом ударе которых о столешницу Лили болезненно морщилась. Следом посыпались записная книжка, куда заносились сведения об отснятых кадрах и освещении, пара карандашей, маленькая черная жестянка с уже отснятыми пленками, кошелек и несколько визитных карточек – как ее собственных, так и других людей.
– Даю слово, я никогда не фотографировала ни вас, ни ваших сыновей, – сказала Лили, как только вытряхнула из сумки последний светофильтр и еще пару карточек.
Женщина посмотрела на нее как-то странно.
– Это дело не имеет никакого отношения к фотографиям.
– Но что еще я могла…
– Сядь.
Лили уронила сумку на стол и торопливо вернулась к своему стулу. Женщина шагнула вперед, взяла со стола маленькую черную жестяную банку.
– Ты видишь, как
Невозмутимое выражение лица мужчины не изменилось.
– И это все?!. – воскликнула Лили. Она понимала, что должна сохранять спокойствие, но не могла с собой справиться. – Все это ради старой жестянки, которую могли увезти на свалку, если бы я ее не подобрала?
Женщина подняла баночку на ладони к свету.
– Ты видишь в ней только это? – спросила она.
Лили почти успела кивнуть, когда старая, почерневшая жестянка… Слова женщины будто оказали на нее магическое воздействие, и помятая, поцарапанная баночка дрогнула на ее ладони. Ее контуры потеряли отчетливость и стали меняться на глазах… Теперь это был богато украшенный резьбой хрустальный кубок или вазочка на высокой ножке. Диковинный сосуд не просто отражал льющийся из окна свет. Он вбирал его в себя и одновременно передавал в зал. Но с большей силой. С большей интенсивностью и яркостью.
Кубок не был пустым. На дне его виднелось что-то цветное. Разглядев в хрустальном сосуде крошечную фигурку рыжеволосой девушки, от изумления Лили открыла рот и наклонилась вперед на своем стуле. Это была не просто статуэтка, фигурка казалась живой. Когда женщина-кукушка повернула кубок в руке, чтобы рассмотреть его получше, Лили могла поклясться, что рыжие волосы девушки шевельнулись.
– Что же ты туда засунула?
Напряженный взгляд женщины оторвался от хрустального кубка и уперся в лицо Лили.
– Н-ничего, – ответила та. – Я просто хранила в банке пленки, вот и все. Я никогда не видела этого… А что там? Она выглядит почти как живая.
– Возможно, так оно и есть, – сказала женщина-кукушка. – Я должна над этим подумать.
Она подняла со стола сумку Лили, бережно уложила в нее кубок и застегнула молнию.
– Если у тебя хватит ума, – произнесла она, снова обращаясь к Лили, – ты постараешься больше никогда не попадаться на нашем пути.
– Mais , Доминика…
Впервые за все время заговорил спутник женщины. Она обернулась к сыну, и ее голос зазвенел от еле сдерживаемого гнева. Несколько отрывистых фраз она произнесла по-французски.
– Ne vous permettez pas de me questionner. Si vous et vos frfres n’etiez pas de telles brutes, toute cette histoire serait terminee depuis longtemps – et de facon moins desolante.
Philippe serait encore vivant.
—Oui, Maman , – покорно ответил ее сын, опустив глаза.
Когда Доминика Куто снова повернулась к Лили, в ее глазах еще сверкали искорки ярости.
– Радуйся, что я решила взять это дело в свои руки, – сказала она.
Лили молча склонила голову.
– Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, – добавила Доминика.
Женщина повесила сумку Лили на плечо, и спустя мгновение и она, и ее сын покинули комнату.
– Я тоже, – очень тихо произнесла Лили и откинулась на спинку стула, дрожа от напряжения.
– Не хотел бы я снова пережить что-нибудь подобное, – заговорил Кристи немного погодя.