Покинутые небеса

де Линт Чарльз

– Пойдем, – позвала ее Парис.

По извилистой тропинке между трехметровых завалов проржавевших машин, сложенных штабелями, Парис привела ее к ярко-желтому «вольво», который выгодно отличался от своих соседей. Конечно, автомобиль едва ли мог бы тронуться с места, поскольку мотор лежал рядом на земле, но все стекла в окнах были целыми, так же как и обивка сидений в салоне.

– А у тебя тоже есть татуировка, как у Кэти? – спросила Парис.

– Я даже не знала, что Кэти сделала себе татуировку.

– У нее на предплечье был такой классный

японский иероглиф. Я выяснила, что он означает «младшая сестра».

От мысли о том, что Кэти навечно оставила на своей коже свидетельство их родства, у Керри болезненно сжалось сердце.

– Нет, – тихо сказала она, – у меня нет никакой татуировки.

– Мне кажется, по характеру вы очень сильно различаетесь между собой.

Керри согласно кивнула:

– А ты… Все эти рисунки на коже, они для тебя что-то значат?

– Они для меня как дневник, который никто не сможет украсть и прочитать.

В клинике Керри встречала девушек, которые резали себе вены и прижигали кожу горящими сигаретами с той же целью. Они могли рассказать целые истории, о которых им напоминал тот или иной шрам. Если рисунки на коже Парис – ее дневник, каким грустным он должен быть. Большинство татуировок на ее теле казались такими мрачными, что не могли напоминать о счастливых событиях.

– А что ты будешь делать, когда не останется свободного места? – неожиданно для себя спросила Керри.

– Наверно, тогда я умру, – сказала Парис. – Это шутка, – быстро добавила она, заметив испуганное выражение на лице Керри. – Мне кажется, что у меня не возникнет подобной проблемы. Уже не возникнет. Эти рисунки свидетельствуют о самых глубоких моих падениях в жизни. Теперь я выбралась из пучины, и у меня нет никакого желания продолжать вести этот мрачный дневник. – Лицо Парис стало задумчивым. – Хотя все может измениться, – медленно произнесла она.

Керри дотронулась пальцами до ее татуированного плеча.

– Не сдавайся, – сказала она.

Эти слова произносили все пациенты клиники Бомера, по крайней мере, те, кто мог связно разговаривать. Как правило, пожелание оказывалось бесполезным, но не становилось от этого и хуже.

– Я над этим работаю, – заверила ее Парис. – Не меньше часа каждый день.

Керри кивнула и спрятала руки в карманах.

– Послушай, – обратилась к ней Парис, – не пора ли нам вернуться? Мне бы хотелось дослушать эту историю о кукушках и всем прочем.

– А можно я ненадолго останусь здесь?

– Да оставайся хоть на целый день, – с улыбкой сказала Парис. – Только не пытайся взобраться наверх. Эти развалюхи только на первый взгляд устойчивы, но пару раз мне приходилось видеть, как они рассыпаются без всякой на то причины.

– Я хотела посидеть только в той машине, где спала Кэти.

Парис с пониманием взглянула на нее.

– Не тревожься, – сказала она. – Мы ее отыщем.

Керри чувствовала, что Парис в этом вовсе не была уверена, но все же ее слова приятно было услышать.

Она посмотрела вслед удалявшейся по тропинке девушке, а потом снова повернулась

к желтой машине. Бедняжка Кэти. Вынуждена спать в брошенном автомобиле, а могла бы разделить диван с сестрой в ее квартире на Стэнтон-стрит. Конечно, она пришла сюда не по своей воле.

Керри подошла вплотную к машине и положила руку на капот.

– Как мне кажется, обычные извинения тут не помогут, – сказала она. – Возможно, ты даже не слышишь меня. Или не хочешь слышать, и я не могу тебя винить за это.

Керри наклонилась и заглянула внутрь. На заднем сиденье лежало шерстяное одеяло. Она представила себе фигурку Кэти с наброшенным на плечи одеялом, защищавшим от ночной прохлады. Днем все еще было не по сезону тепло, но Керри помнила, что прошлым вечером было довольно холодно. Как тяжело думать о том, что у Кэти не было дома и ей приходилось ночевать в машине на автомобильной свалке.

Слезы, подступившие к горлу с момента встречи с Парис, наконец прорвались наружу, и Керри почти ослепла из-за них. Она с трудом нащупала ручку двери и скользнула на заднее сиденье, где в последний раз видели Кэти. Керри прижала к груди одеяло и уткнулась в него лицом. В его складках ей чудился запах сестры, и слезы потекли еще сильнее, а плечи задрожали от рыданий. Керри было так грустно, что, казалось, она никогда не перестанет плакать. Она оплакивала пропавшую сестру, и себя, и их несостоявшуюся дружбу.

– Я… Я бы все отдала… – пробормотала Керри сквозь рыдания.

5

– Как-то странно, – сказал Хэнк.

Лили озадаченно взглянула на него:

– Что странно?

– Ну, похоже, мы получили все, чего добивались. Можно считать, что разборки с семейством Куто в прошлом и теперь кукушки оставят нас в покое.

– Ты не видел волшебного сосуда, – сказала ему Лили. – Я не могу допустить, чтобы он остался у них в руках и послужил каким-то ужасным замыслам. Это выше меня.

Мот повернулся в своем кресле и привлек их внимание.

– Я ничего не знаю о кукушках, – заговорил он, – но достаточно наслышан о Куто. Это очень опасные люди. Если они советовали больше не попадаться им на пути, стоит прислушаться к их совету.

– Но…

– Кроме того, ты ведь говорила, что Эдди положил десять кусков на твой банковский счет?

– Мне неизвестно, кто перевел деньги.

– Ну, если речь идет об «Инвестиционной компании Ньюфорда», значит, деньги от Эдди Прио. Это легальная сторона его бизнеса.

– Мне все равно, откуда взялись эти деньги, – настаивала Лили. – Мне они не нужны.

– Она права, – заметил Хэнк. – Я бы тоже их не взял. Эдди Прио не тот человек, которому я хотел бы быть обязанным.

Мот с осуждением покачал головой:

– Это не то, о чем вы думаете. Просто Эдди таким способом проявил благородство. У вас были проблемы с Куто, и он не смог их решить, поэтому поступил так, как счел нужным.

– Я бы предпочел обойтись без дополнительной головной боли, – сказал Хэнк.