Поклянись, что это правда
Шрифт:
Мы смотрим друг на друга и смеемся.
– Ты бы гордился мной, если бы видел нас с Кэм в тренировочном лагере. Я останавливалась передохнуть всего… раз пять.
Я улыбаюсь, а Мейс усмехается:
– Выбирай беговую дорожку, сестричка, и у тебя все получится.
Киваю, сворачиваюсь калачиком и натягиваю флисовое одеяло до подбородка.
Несколько минут мы просто смотрим телевизор, потом улыбка исчезает с моего лица.
Мне так нравятся все эти мелочи, наши уютные беседы – мне будет страшно не хватать их. Тяжело даже думать о том, что все это может прекратиться.
–
Брат рассеянно кивает, щелкая кнопкой в поисках спортивного канала.
– Конечно.
– Ты правда так думаешь? То есть не сомневаешься, серьезно?
Он усмехается и поворачивается в мою сторону:
– Серьезно. А почему ты сомневаешься?
– В колледже многое может измениться. – Я пожимаю плечами, откидываюсь на подушку. – Да, мы будем в одном кампусе, но это совсем не то же самое, что было раньше. Не так, как мы жили дома.
В уголках глаз брата появляются маленькие морщинки.
– У всех нас изменится жизнь, это правда, но, думаю, мы найдем время друг для друга. Будем, в конце концов, приезжать сюда. Родители для того и подарили нам дом, верно? Чтобы мы не теряли связь друг с другом.
Я киваю:
– Да, но сработает ли это?
– Не знаю, Ари. Черт. – Брат проводит рукой по затылку и снова смотрит в телевизор. Он хмурится. – Должно сработать.
Какое-то мгновение я разглядываю Мейсона.
Мой брат ненавидит говорить о переменах, даже о тех, которые, возможно, и не случатся. Проще говоря, он боится перемен, а когда он чего-то боится, он выплескивает на окружающих гнев и разочарование. Что, такой период? Мейс был таким всю жизнь.
Не знаю, все ли близнецы переживают одинаковые чувства, как мы с Мейсом. Мы созависимы. Страх одиночества присущ как ему, так и мне. Возможно, так происходит, потому что никто из нас никогда не был по-настоящему одинок. Потому что мы живем в большой любящей семье, частью которой Кэм и Брейди были с рождения, а Чейз присоединился к нам, когда ему было двенадцать.
Мейсон смотрит на меня с осуждением.
– Если ты думаешь, что я ни о чем не догадываюсь, ничего не вижу, ты ошибаешься. – Ему не нужно ничего объяснять, мы оба знаем, кого он имеет в виду. – Я веду себя так по причинам, которые тебе пока трудно понять. Я просто пытаюсь спасти тебя от…
– От чего?
Он вздыхает:
– От разочарования. Мы всю жизнь были вместе, ты делала то же, что и мы, и никогда не жаловалась, но каково это жить без нас, Ари?
– Я попробовала во Флориде и получила за это по башке.
– Я не об этом говорю. – Он качает головой. – Возможно, я отреагировал слишком резко, уж никак не ожидал от вас с Кэм такого, но я говорю о дружбе… об опыте, которого у тебя еще не было. – Мои щеки порозовели, но я не отвожу взгляд. – Во взрослой жизни много чего, с чем ты еще не сталкивалась.
– Может быть, мне это все и не нужно.
Брат чуть улыбается:
– Откуда ты знаешь?
Я подтягиваю колени к подбородку, обхватываю их руками и пожимаю плечами. Не знаю наверняка. Но мне всегда хватало нашей компании.
Я понимаю, о чем он говорит, и он прав. Мы впятером буквально все делаем вместе.
Мы проводим вместе каникулы, праздники и все остальные дни тоже.
Мы вместе ходим по магазинам, отмечаем дни рождения, а уж в школу мы вместе ездим каждое утро еще с незапамятных времен. Сначала мы ездили в школьном автобусе, садились всегда на одни и те же места, потом нас возила мама Брейди на своей большой машине. Мейсон первым сдал тест на водительские права, так что в последнее время он возит нас. Каждый. Божий. День.
Великолепная пятерка! Мы неразлучны, мы – единое целое.
И нам это всегда нравилось. До сих пор нравится. Поэтому мы все поедем в одно место и будем учиться вместе еще четыре года.
Неужели он хочет, чтобы все изменилось?
– Поездка в Авикс пойдет тебе на пользу, – мягко говорит Мейсон. – И я буду рядом, если понадоблюсь тебе. И даже если не понадоблюсь.
Тревога овладевает мной.
– Ты говоришь так, будто все заканчивается. Будто не будет больше нашей компании.
– Мы – семья, а семья не может закончиться. – Он качает головой, подбирает нужные слова. – Именно поэтому мы должны остаться друзьями, чтобы не испортить все. – Мейсон смотрит куда-то вперед. – Дружеские отношения помогут нам остаться вместе.
– Точно.
Брат хмуро смотрит в телик, а я упираюсь взглядом в ворсинки на носках. Когда мы перешли в среднюю школу, Мейсон попросил Чейза и Брейди стать нам с Кэм как бы братьями, оберегать нас. Таким образом, всякие слезливые драмы и влюбленности, которые наверняка случились бы между нами в подростковом возрасте, стали просто невозможны. Ребята так и вели себя с тех пор, и никто из нас никогда не переступал запретную черту.
Но сейчас мы уже не в средней школе.
А запретная черта?
Я бы сказала, что и она слегка стерлась со временем.
Реальное препятствие только одно.
И оно сидит сейчас на диване рядом со мной.
Глава 7
Мы выезжаем с парковки у ресторана, Пейтон на заднем сиденье рядом со мной, она кладет руки себе на животик, и я поворачиваюсь к ней:
– Малыш уже пинается?
– Вроде да, точно не скажешь, – признается Пейтон. – Ощущение, будто я миска с водой: когда двигаюсь, там внутри что-то плещется.
Мы с Мейсоном хихикаем и смотрим на ее животик, который только-только начинает проступать сквозь одежду.
– Хочешь потрогать?
Она приподнимает идеально выщипанную светлую бровь.
Я смеюсь в ответ.
– Это странно, наверное, но хочется потрогать, да.
Пейтон качает головой.
– Ну, это уж как-то слишком, ребят, – произносит она с усмешкой, но потом берет мою руку и кладет ее себе на живот.
Я осторожно прижимаю руку к ее телу поверх рубашки и чувствую нежное покалывание в ладони. Моя ладонь скользит по округлому животику сначала вперед, потом назад, затем немного вниз.