Поколение S
Шрифт:
— Уверен, ты способна с ними справиться, — бросает через плечо Дан, — а если не способна, то я укажу им место.
— Лучше просто перестань устраивать проходной двор из своей спальни!
Упс! Я не хотела произносить это вслух!
Дан вновь останавливается. На этот раз — перед дверьми актового зала.
— Почему? — неожиданно спокойно спрашивает он, глядя на меня. — У тебя у самой какие-то виды на мою спальню?
— Что ты за… — сдерживаюсь…
СДЕРЖИВАЮСЬ!
— Нет у меня никаких видов на твою спальню, — произношу так убежденно, что и сама начинаю в это верить.
Парень,
— Мне пришло сообщение, — отвечает он, включая свет.
— От Кукловода? — взволнованно переспрашиваю. — Что там сказано?
— Что я должен охранять тебя, — сухо отвечает Дан, после чего идёт к дальней рубке, над окошком которой был закреплён проектор.
— От кого? — логичный вопрос, если учитывать, что его подружек мы обсудили минуту назад.
— От Полины и Артёма. Понятия не имею, почему. Они вроде оба вне города, — отвечает Дан, заходя внутрь небольшого помещения и включая аппаратуру.
Блин! Да как он связан с этой рубкой, с этим актовым залом, с этим просмотром фильма?!
Наверное, мой взгляд был красноречив.
— На меня повесили это мероприятие. Ничего не говори, — сухо отзывается Дан, а зал тем временем постепенно наполняется одиннадцатиклассниками.
— А меня таскать с собой зачем? — не менее сухо спрашиваю у него.
— Ты и толпа… вещи несовместимые, — бросает Дан, кивками здороваясь со всеми, кто окликал его по имени; а их было бесчисленное множество. — Тебя просто задавят, — констатирует темноволосый, наконец, повернувшись ко мне, — поэтому и сидеть будешь рядом. Мне не нужны проблемы с Кукловодом из-за того, что ты такая…
— Какая? — прищурившись, переспрашиваю я.
— Не самостоятельная, — протягивает Дан, глядя на меня.
— И когда это я стала не самостоятельной? — складывая руки на груди, спрашиваю.
Дан закрывает дверь, бросает рюкзак на пол, а сам садится на небольшой диванчик, расположенный прямо перед окошком рубки.
— А ты когда-то была самостоятельной? — совсем без юмора спрашивает он, вызывая во мне глухое раздражение.
Я даже хочу вылететь из этой рубки пробкой, показательно громко хлопнув дверью — но останавливаю сама себя. Не хочется признавать, но, кажется, он прав. Я — то под защитой Лики, то под защитой Мирона… то под защитой Кукловода. Складывается ощущение, что без чьей-то помощи, без чужой мощи за моей спиной, меня сломает первый же порыв ветра.
— Куда мне садиться? — отводя от него взгляд, тихо спрашиваю.
— Здесь есть только диван, — отзывается Дан, — но ты, конечно, можешь сесть на пол. Я не запрещаю.
— Эта реплика из арсенала Мирона, — огрызаюсь на него, — теряешь свой стиль.
— Не сравнивай нас, — холод в его голосе заставляет меня поёжиться.
Снимаю рюкзак, бросаю его на диван — строго между нами, — и сажусь так далеко, насколько это возможно.
Вот только быстро понимаю, что, оставь я его там на всю пару — и на нашей коже останутся отметины: диван был слишком узким, а мой рюкзак имел слишком острые углы с металлическими вставками.
— Убирай его, — произносит Дан, глядя в окно рубки.
Послушно убираю.
Чувствую тепло
От волнения тоже поднимаю взгляд на окно. Ученики уже почти все расселись, Евгений Павлович стоит перед экраном и вещает какую-то речь, а мы — тут, сидим вдвоём отдельно ото всех…
…
— Данил, — в рубку заглядывает учитель, оценивает картину маслом «двое на диване», а затем продолжает как ни в чем не бывало, — запускай.
Темноволосый встаёт, молча запускает файл, дожидается, когда учитель закроет за собой дверь и опускается на диван.
— Приятного просмотра, — сухо произносит.
А я только и могу, что кивнуть. Внутри всё скрутило от ожидания чего-то… вот только непонятно — чего?..
Первые пять минут фильма я только и делаю, что слежу за дыханием. Но навязчивые фантазии о том, что может происходить на этом диване, оказываются слишком смелыми для такой неискушенной в любви представительницы «Школьницы Обыкновенной», как я… так что вслед за необходимостью следить за дыханием, на первый план выползает необходимость следить за температурой тела, — а это уже вам не шутки! Потому что через пять минут на этом чертовом диване выражение «пышет жаром» очень чётко описывает то состояние, в котором я пребываю! Приходится начать думать о революции, тысячах погибших, и о том, куда бы свернула история, будь Николай Второй хоть чуточку посговорчивей…
В какой-то момент я понимаю, что не просто чувствую рядом «тепло мужского тела»: нога Дана реально меня касается!
И когда он успел так развалиться?.. Когда я сжималась в одну маленькую точку?..
Ощущать его близость становится очень сложно. В смысле… у меня сердце из груди выпрыгивает от осознания того, что мы сидим так близко, отделённые ото всех стенами этой рубки, в темноте… вдвоём…
И самое главное — я не слышу сообщений телефона. Кукловод молчит. Сейчас только наше время, а я настолько запуталась в наших отношениях, что вообще уже ничего не понимаю. Вчера мы целовались. По моей инициативе. Но сегодня Дан ведёт себя так, словно поцелуя не было.
Как мне к этому относиться? Что он обо мне подумал? Почему не оттолкнул, если ему это было неприятно? Или ему было приятно? А может, он уже настолько пресытился женским вниманием, что вообще не придал значения этому факту?.. Мол — поцеловала и ладно!..
— Расслабься уже. Раздражает, — негромко произносит Дан.
— Что — раздражает? — так же тихо спрашиваю.
— То, как ты зажата рядом со мной, — отвечает тот, не отрывая глаз от экрана. — С Мироном у тебя в этом плане проблем не возникает.
— Ты говорил не сравнивать вас, — припоминаю ему его же слова.
Некоторое время молчим.
Наверное, зря я про это сравнение ляпнула…
— Он не такой сложный, — в итоге произношу ещё тише.
— «Не такой сложный»? — с легкой иронией переспрашивает Дан. — Серьёзно? И в чём же моя сложность?
Да во всём!!!
— Он не выставляет передо мной стен, — вместо этого произношу шепотом.
— Я не выставляю стен.
— Прямо сейчас этим занимаешься.
— Хорошо, если я выставляю стены, то ты вечно мечешься из стороны в сторону.