Покоренная любовью
Шрифт:
– Я уж решил, что вы задумали голодную забастовку, – мягко заметил Куин, наблюдая, как Мэдди усаживается за обеденный стол. Он сел сам и жестом показал слуге, что можно подавать обед.
– А я подумала, что мне лучше обедать одной, – сдержанно ответила она, складывая руки на коленях. – Ваша матушка собирается присоединиться к нам, милорд? – Она улыбнулась слуге, предложившему ей блюдо с жареной курицей.
– Ох! Что я сделал на этот раз? – спросил Куин, заметив, что милая улыбка, которую Мэдди адресовала слуге, исчезла,
– Ничего, милорд. Почему вы спрашиваете?
– Я опять «милорд» в ваших устах. В вашем словаре, как я полагаю, это оскорбление. – Он поднял бровь. – Или я ошибаюсь?
– Это надлежащее обращение к тебе, Куин, – сказала герцогиня из дверей. – Не обвиняй ее за это.
Маркиз встал, когда леди Хайбэрроу вошла в столовую. Прибор стоял около ее привычного места по правую руку от герцога, но она села возле Мэдди. Когда старший слуга заторопился переставить его, в голове у Куина зазвенел тревожный колокольчик. Хотя Виктория Бэнкрофт была значительно рассудительнее, чем ее муж, она обладала столь же глубоким, как у герцога, чувством гордости за линию Бэнкрофтов и их положение в обществе. Возможно, она не была такой взрывоопасной, как Мэдди, но он был свидетелем того, как мать ранила не одного выскочку своим острым языком.
Герцогиня ясно давала понять, что у нее сильные сомнения относительно Мэдди, а она редко меняла мнение в лучшую сторону, раз уж оно у нее сложилось. Куин и сам не понимал, почему ему так хотелось, чтобы матери понравилась эта незваная гостья, которая гневно смотрела на него поверх головы герцогини, – и почему он не хотел, чтобы его семья отвернулась от Мэдди, как это сделала ее собственная.
– Я ни в чем не обвиняю мисс Уиллитс, – невинно заявил он. – Мне просто любопытно узнать, нравится ли ей здесь, в Хайбэрроу.
– Как мне может не нравиться, милорд? – сладким голосом спросила Мэдди, сжимая зубы.
Куин подавил смешок, когда они скрестились взглядами, решив, что пора вновь проверять постель в поисках ядовитых пауков.
– Я так и думал.
Герцогиня наклонилась вперед за бокалом вина, закрыв от него Мэдди. Куин прищурился.
– Я хотела спросить тебя, Куин, – начала герцогиня. – Ты не получал в последнее время писем от Элоизы?
Элоиза. Проклятие, он опять забыл написать ей! Она думает, что он все еще в Лэнгли. Куин покачал головой.
– Сомневаюсь, что ее письмо могло дойти до меня, – уклонился он от прямого ответа. – В последний раз, когда я получил известие от нее, все было хорошо и она ждала встречи с тобой в Лондоне.
– Ты все еще собираешься ждать до осени со свадьбой? Как я тебе уже говорила, гораздо лучше жениться в июне или июле.
– О, я согласна, ваша светлость, – энергично поддержала Мэдди, пока Виктория потягивала свое вино.
Герцогиня подняла брови.
– Вы согласны?
– Конечно. Когда начнется сезон охоты, будет невероятно трудно собрать всех вместе даже по такому торжественному случаю, как свадьба маркиза Уэрфилда.
Куин подозрительно взглянул на нее. Забота и внимание со стороны Мэдди,
– Почему вы склонны помогать мне сейчас?
– Сейчас, милорд? – недоуменно повторила она. – Разве я не помогала вам раньше? Что-то не припомню.
– Нет, – медленно возразил он, и его подозрения усилились. – По-моему, вы были далеки от этого.
Леди Хайбэрроу продолжала смотреть на Мэдди своими холодными зелеными глазами.
– Значит, вы за эту женитьбу?
Девушка обворожительно улыбнулась.
– Я вряд ли смогла бы возражать против нее, даже если бы у меня было такое право. Я едва знаю одну из сторон и совершенно не знакома с другой.
Герцогиня все еще не сводила с нее изучающего взгляда.
– И часто вы целуетесь с мужчинами, которых едва знаете?
Мэдди поджала губы, единственное свидетельство того, что она рассержена.
– Полагаю, это будет зависеть от того, чьи сплетни вы выслушиваете, ваша светлость.
– Но вы поцеловали его, – настаивала леди Хайбэрроу.
– Это было утро, от которого Байрон пришел бы в восхищение, – перебил Куин. – Потрясающе романтичное. Обстоятельства позволили мне отблагодарить мисс Уиллитс за заботу о Малькольме, и я воспринял этот поцелуй как счастливый… случай.
Из-за спины матери Мэдди взглянула на Куина. Он холодно ответил на ее взгляд, удивляясь тому, что эта тонкая и остроумная девушка могла хоть на секунду обмануть его своей льстивой маской.
Мэдди подняла вилку.
– Должна признать, – спокойно заявила она, – что не понимаю, почему все обсуждают мой несчастный характер, если лорд Уэрфилд продолжает настаивать, что это его вина.
Он оперся подбородком на согнутую в локте руку и взглянул на нее.
– Потому что вам это понравилось? – предположил он.
Он тут же пожалел о своей шутке, потому что явно смущенная Мэдди побледнела и бросила вилку на стол.
– Вы – высокомерный…
– Куин! – коротко произнесла его мать, хотя он намеревался извиниться. – Какие бы чувства ни были здесь затронуты, если ты продолжишь напоминать мисс Уиллитс о ее неосторожности, она не сможет восстановить свою репутацию.
– Моя неосторожность, – повторила Мэдди. – Теперь я вижу, почему вы так высоко цените свою знатность. Очевидно, она автоматически освобождает вас от любого намека на дурной поступок за счет ближнего, стоящего ниже на социальной лестнице. – Она встала из-за стола. – Извините, у меня пропал аппетит.
– Мэдди, – пробормотал Куин, хмурясь.
Леди Хайбэрроу поймала девушку за руку прежде, чем она успела убежать.
– Мисс Уиллитс, не хочу быть грубой, но должна напомнить, что Куин – будущий герцог Хайбэрроу. По сравнению с ним вы – неизмеримо ниже по положению.
– Миледи, я никогда не испытывала большей гордости, чем от подобной характеристики.
Снисходительная улыбка застыла на лице герцогини.
Куин почувствовал, как у него от изумления открылся рот, но он тут же закрыл его, стараясь не смеяться. Он откашлялся и поднялся на ноги.