Покоренная поцелуем
Шрифт:
– По крайней мере, старайся не полнеть, - убеждала она ее, с упреком качая головой и указывая на недостатки Марии, и добавила:
– У тебя красивые груди. Кто из мужчин не захочет посмотреть на них, хотя бы краешком глаза. Судя по всему, Ротгар Лэндуолдский принадлежал к их числу.
Этот человек, предвкушая прелесть победы, выдавал охватившее его возбуждение торжествующей, вожделенной улыбкой; он от удовлетворения прищурил глаза, постоянно одергивая тунику, чтобы скрыть рвущееся на волю из штанов свое мужское естество. Когда Ротгар все же уклонился, Мария поняла,
Он опередил ее, коротко бросив:
– Пусть будет так. И сбрось с себя все остальное. Посмотрим товар, который ты здесь предлагаешь.
Пожав плечами, она спустила платье до пояса. Почувствовав, как он учащенно задышал, она осмелилась бросить взгляд на конец его туники. Элисон была права все эти годы. Хотя ее кокетливые слова успеха не принесли, обнаженные груди все же подействовали Либо Ротгар засунул себе в штаны свой топор, либо все же ее груди воспламенили его.
Ей захотелось закричать.
– Ax!..
– Его голос превратился в хрип, свидетельствующий об отвращении. Прикройся.
Он повернулся к ней спиной. Снова одев платье, она ожидала, когда же ее зальет, словно потоком, чувство облегчения, словно она наконец выполнила неприятное задание.
Но она ничего не дожидалась, его холодность глубоко ее уязвила.
– Мой муж не считал, что у меня такое внушающее только отвращение тело, сказала она, разглаживая ленточки, чтобы снова завязать их на шее.
– Твой муж?
– Казалось, он давился этими словами, не мог их толком произнести.
– Его звали Ранульф Фитц Герберт. Он давно умер от раны, полученной в живот.
– Она дотронулась рукой до правой части своего живота, вспоминая ужасную кончину Ранульфа.
– Ты до сих пор по нему чахнешь?
– Нет, - ответила она, иронично улыбнувшись.
– Мы были женаты четыре года, он постоянно выполнял повсюду свой рыцарский долг. Он проводил день со мной, а неделю в другом месте. Всего-то мы, наверное, и были с ним вместе не больше четырех месяцев. Он был добрым человеком, но я давно привыкла жить без него, а не с ним.
– У тебя сохранятся и обо мне такие же воспоминания, если моя голова слетит с плеч, как ты на то рассчитываешь?
Она внимательно изучила его напрягшееся, такое неуступчивое тело. Отбрасываемые от огня тени обрисовывали его силуэт на фоне стены до малейших деталей - от торчащих стерней волос на голове до его непокорного мужского естества, все еще выпиравшего из штанов. Она знала, что ей никогда не забыть любого разделенного с ним момента. "Почему он отвернулся от нее? Почему?"
Ротгар, словно прочитав ее мысли, заговорил. Он заходил, жестикулируя, по хижине.
– Нет, я так не могу.
– Чувствовалась вся глубина его отвращения и неприязни. Боже праведный, она заключила сделку, чтобы выйти замуж
– Я не понял твоих намерений. Мне никогда еще не приходилось совокупляться таким образом.
Она закрыла глаза, охваченная безотчетной печалью, что Ротгар в этом смысле для нее потерян навсегда.
И вдруг она услыхала его безотчетный смех. Она открыла широко глаза от неожиданности.
– Неужели тебе всегда нравится самое худшее? Я имею в виду, что лучше всего заниматься любовью в таких местах, в которых не кишат вши и гниды. Где мягкий соломенный тюфяк и меха располагают к любви. Я не привел бы последнюю проститутку в такую хижину, где я должен выносить на ночь на мороз этот вонючий соломенный тюфяк, чтобы кишащие в нем паразиты не оказались в моих и без того остриженных волосах. Черт подери, как мне хочется, чтобы ты привела мне два бурдюка с вином!
В отчаянии она пыталась догадаться до смысла его слов.
– Значит, тебе нужно обязательно напиться, чтобы совокупиться со мной?
– Нет, - ответил он, чувствуя, как пропадает веселость. Его поведение стало таким же серьезным, как и ее.
– Но глоток-другой вина может помочь нам чувствовать себя друг с другом более раскованно, в таком случае легче говорить о том, что у тебя на самом деле на сердце.
– Мне не нужно никакого вина, чтобы говорить правду, - сказала она.
– Ах так? В таком случае скажи, почему ты на самом деле хочешь, чтобы мы женились?
– бросил он.
Ей тут же самой захотелось выпить. Ротгар прав; когда по ее жилам разливается смешанная с вином кровь, ей легче говорить о том магическом чувстве, которое пронизало все ее тело, когда она впервые прикоснулась к его коже, о том, как ему удалось добраться до глубины ее сердца. В состоянии легкого опьянения она могла осмелиться и признаться, что из всех мужчин только он, кажется, был способен покончить с ее проклятым томительным одиночеством, чтобы только он был рядом с ней, это бы наполняло жизнью все ее существо.
– Ты прежде пыталась изложить мне истинные причины, - сказал он, выражая нетерпение из-за ее продолжительного молчания.
– Теперь я тебе помогу.
– Если ты будешь замужем за другим, то Гилберт не сможет принудить тебя выйти за него.
– Ты прав, но лишь частично, - призналась она.
– Даже если он убьет меня, то какой ему толк в останках какого-то сакса?
В этом она не была до конца уверена.
– Может, у него что-то есть на уме.
– Все равно люди станут поддерживать только Хью.
– Хотелось бы надеяться.
– А ты можешь рожать детей?
– Он вдруг неожиданно нахмурился, словно вспомнив о своей бездетности.
– Я однажды забеременела, но ребенок так и не родился. Ухаживающая за мной старуха заверила меня, что первый раз выкидыши случаются довольно часто, так что не стоит беспокоиться.
Кажется, ее ответ удовлетворил его.
– Завершение сегодняшней нашей сделки означает, что мы можем не объявлять о предстоящем браке с целью выявления каких-либо препятствий, стоящих на его пути, принимая во внимание, что у нас может появиться ребенок.