Покорители шторма. Бриз
Шрифт:
Ну да, сейчас ему приходится воровать, потому как иначе не выжить, но когда он станет постарше, когда его охотней начнут брать на работу в порту или где-нибудь еще… Тогда он точно сможет быть таким же добрым и честным, как его отец и мать. И Карась с негодованием гнал мысли о том, что родителей сгубила как раз чрезмерная честность — быть может, в ином случае они сумели бы добыть денег на хорошего врача и лекарства, и мать осталась бы жива, а отец вообще никак не коснулся бы этой истории с грабежом и не погиб от удара меча.
Карась вертелся и вертелся, смотрел то на мутные звезды в затянутом дымкой
Он знал, что не отмахнется от последней просьбы Мареля дель Бриза. Не сможет. Не захочет. Потому что профессор умирал так же, как его отец, но, в отличие от отца, успел взять Карася за руку и сказать последние слова. Потому что впервые за год Карася о чем-то попросили, а не приказали, не выругали, не погнали прочь, и пренебречь этой просьбой — значит, сделать еще один шаг туда, в плохую сторону, а это всё равно что плюнуть на прах родителей.
Конечно, он не пойдет к расследователям, он же не дурак. Те с радостью повесят убийство на него, никому не нужного бродяжку, а сверху набросают еще кучу преступлений помельче, с которыми не могут разобраться, и тогда Карась закончит свои дни на виселице, что ему вовсе даже ни к чему. По той же причине он не пойдет к дому профессора — ошивающегося рядом мальчишку могут заметить, запомнить, а внутрь Карасю всё равно не пробраться. И почему он не забрал ключ из кармана Мареля? А впрочем, может, и к лучшему, что не забрал — где именно в доме живет профессор, Карась понятия не имел.
Значит, остаётся Академия.
Карась так и сяк вертел в голове ситуацию, но неизменно приходил именно к этому выводу и тогда в ужасе зажмуривал глаза, нырял под одеяло и мотал головой. Пробраться в Академию! В такую неприступную Академию — не потому что её охраняют или еще что-то подобное, а потому что вся она — из какого-то другого мира, невозможно прекрасного, в котором люди не голодают и не идут на всякие низости, а учатся быть умными и благородными и вырастают в отважных покорителей вод и пучин!
Что за безумие приходит ему в голову! Где этот мир и где он, Карась?
***
Жайкоб дель Бриз, седой поджарый старик с густыми курчавыми бакенбардами, поднялся Аэртону навстречу, лишь только секретарь объявил его. Командор вышел из-за стола, заваленного книгами и бумагами, ухватил Аэртона за руку и усиленно затряс ее, словно собирался вырвать из плечевого сустава.
— Рад видеть тебя, мой мальчик. Очень хорошо, что все-таки нашел время выбраться ко мне. Если бы не вынужденная необходимость, я бы никогда не заставил тебя оторваться от важных дел. Но у меня не было другого выхода. Что-то мне подсказывает, что твой желудок так же пуст, как кладовая моей Шарви после большого праздника. Может быть, отвара с отбивной? Сегодня я ночевал здесь. Так что должно было что-то остаться от ужина. Присаживайтесь, друг мой.
— Благодарю вас, но давайте перейдем к делу. Хотелось бы знать, что за кракены перевернули Бризоль, ради чего мне пришлось обидеть старого дядюшку Бартона и отказаться от визита к нему, — вежливо направил разговор в нужное русло Аэртон.
Вернее, ему так показалось. Но старый лис Жайкоб не поддался на чужие правила игры. Его просто так не провести.
— Это не тот ли Бартон дель
— Так точно.
— Знавал я старика Бартона. Славный человек. Нам довелось дружить. При встрече передавайте ему привет, друг мой. Но впрочем, и правда перейдем к делу. Оно не терпит отлагательств. Вчера поздним вечером, практически в ночь, неподалеку от улицы Гулящей был убит Марель дель Бриз, один из профессоров нашей славной Академии мореходства.
Аэртон возмущенно фыркнул и облокотился о стол, собираясь встать. Подумаешь, убили какого-то профессора, да за ночь на улицах города происходят десятки преступлений. Пускай убили аристократа, но это ничего не меняет. Велика ли честь ради этого лишать его законного отдыха. Пусть у констеблей ноги потеют.
— Что такого в этом профессоре, что им заинтересовалась Тайная канцелярия?
— Тайная канцелярия следит за лояльностью к верховному клану Бриз в других кланах. Наш кабинет занимается кланом Бриз, свободнодумцев хватает и среди наших. К тому же мы следим за Академией Мореходства, в которой профессор Марель дель Бриз возглавлял кафедру навигации.
— Это все равно ничего не объясняет, — возразил Аэртон.
— Профессор — «серая крыса». Он работал на наш кабинет. Он отвечал за вербовку новых агентов среди акваморов. В его руках были сосредоточены все нити к новым агентам, также и к старым, которые давно покинули стены Академии и вернулись в родные кланы. Многие из них прошли через него. Так что смерть старого дель Мареля, может, и является случайной, только мы должны убедиться в этом. А если его убили в связи с его тайной службой, мы должны найти и заказчика и исполнителя. Так что разобраться в этом деле можешь только ты. Я не хочу подключать других агентов. Должна соблюдаться полная тайна следствия. Ты работаешь неофициально.
Расшаркивания и танцы вокруг да около закончились. Старик Жайкоб перешел к делу.
— Ты отправляешься в Академию. Заступишь на место Мареля. Кто-то же должен заменить его на посту главы кафедры…
— Навигация не мой конек.
— Ничего страшного. Мы найдем человека, кто заменит покойного на лекциях, ты же займешься организационной работой. Главное, ты должен восстановить все связи Мареля с агентами: как нынешними акваморами, так и с выпускниками. И вычислить убийцу. Что-то подсказывает мне, что искать его следует в Академии. Не бывает таких совпадений, я в них не верю.
— Но сперва я должен увидеть место преступления, — потребовал Аэртон.
— Конечно, конечно, Баско сопроводит тебя. Он только что оттуда вернулся.
Жайкоб вернулся к своему креслу, взял в руки колокольчик и позвонил.
***
Гулящей улицу назвали по праву. Три кабака — блюда не отличались оригинальностью, овощи с разным мясом, да несколько вариантов домашних колбас, три сорта пива с пивоварни «Скотта и сыновья» — светлое, темное и пойло за два гроша, два вида крепкой браги от «Кортовской Дюжины» и целебные похмельные отвары «Мамаши Кураж», — постоялый двор, где часто останавливались гости из глухой провинции, кому не хватало денег на достойный ночлег в Центре, и бордель «Роза ветров», открытый круглосуточно.