Покорившие судьбу
Шрифт:
Джулия с притворной серьезностью неодобрительно покачала головой.
Дворецкий слегка поклонился.
– Простите мою дерзость, – продолжал он, – но я хотел бы спросить: вы уже решили, куда именно будете переезжать?
– Полагаю, что на первое время подойдет гостиница Грийона, ну а потом я постараюсь подыскать какую-нибудь квартиру до конца сезона.
Брови Григсона удивленно приподнялись, и Джулия догадалась, что он, как и вся прислуга в доме, прекрасно осведомлен о состоянии ее личных финансов.
– Миледи… – начал он. – Простите, если я вмешиваюсь не в свое дело,
Джулия улыбнулась.
– Их оплатит моя бедная мама…
Григсон уставился на нее как на умалишенную.
– Как вы сказали, миледи?
Джулия печально улыбнулась.
– Я хочу продать ее кольцо.
– А, понятно. – Старик расплылся в улыбке и, немного потоптавшись на месте, продолжал: – Тогда у меня к вам еще вопрос. Скажите, миледи, может быть… вам понадобятся мои услуги – хотя бы в ближайшие несколько недель?
Он смотрел на нее с такой нескрываемой надеждой, что сердце Джулии невольно исполнилось благодарности.
– О да, Григсон, непременно понадобятся.
Преданный слуга вздохнул с облегчением.
– В таком случае я прослежу, чтобы все ваши вещи были как можно скорее уложены и – если, конечно, вам будет угодно, – договорюсь о комнатах в гостинице.
– Очень даже угодно, Григсон. Я рада, что у меня есть такой друг, как вы. – Когда он уже поклонился, она попросила: – Пожалуйста, пришлите ко мне моих сестер.
– Хорошо, миледи.
После его ухода Джулия какое-то время сидела, прижав письмо Эдварда к губам, потом ее вдруг осенила новая мысль. Положим, она не может ехать в Брюссель, потому что долг велит ей сейчас быть в Лондоне, рядом с сестрами, – но ведь она вполне может попрощаться с Эдвардом до отъезда, увидеться с ним еще раз!.. Он будет целовать ее, и сегодня она уже не будет ему ничего запрещать. Сердце ее часто заколотилось.
Через несколько минут сестры собрались в ее спальне. Первой вошла Элизабет; ее черные волосы были скручены в узел на затылке и украшены белоснежным страусовым пером. За нею появилась Каролина – тоже черноволосая, но причесанная совсем в другом стиле: с ее затылка ниспадали роскошные черные локоны, перевитые лентами и нитками мелкого жемчуга. Последней явилась Аннабелла с толстой косой, уложенной короной вокруг головы. Несколько золотых завитков на лбу придавали ей проказливый вид, который, впрочем, вполне отвечал ее натуре.
Джулия лучезарно улыбнулась всем троим.
– У меня для вас есть новости и весьма важные. Сегодня вечером мой муж вошел в комнату в тот момент, когда я целовалась с майором Блэкторном, и устроил мне сцену. Он обвинил меня в неверности и намерен под этим предлогом увезти нас всех обратно в Бат. Я же считаю, что нам с вами лучше остаться в Лондоне и поселиться пока хотя бы у Грийона, однако мне хотелось бы знать ваше мнение. Может быть, вы хотите вернуться в Бат?
Элизабет вытаращила на нее изумленные голубые глаза.
– Ты целовалась с Блэкторном?! Джулия! Ни за что бы не подумала, что ты на такое способна. Как это безнравственно и как… прекрасно!
– Я люблю
– Разумеется, нет! Во всяком случае, не сейчас. Вот только что мы можем сделать?
Не отвечая на вопрос, Джулия обернулась к Каролине.
– Ну а ты что скажешь, Каро? Хочешь вернуться в Бат?
Каролина решительно помотала головой.
– Нет. По правде сказать, я не ожидала, что в Лондоне окажется так интересно. Но… сэр Перран, вероятно, лопался от злости. Ты не боишься, что, когда ты сообщишь ему о своем решении, он разозлится еще сильнее?
– Не боюсь. – Джулия сощурилась. – Уж не знаю, почему, но я вообще его больше не боюсь. У меня не осталось в отношении его никаких чувств, кроме уверенности, что жить с ним я не могу. – Она с улыбкой обернулась к Аннабелле. – А ты, Анни?
– В Бат? Когда я только что поняла, что такое Лондон? – Аннабелла капризно топнула ножкой. – Ну уж нет! Вот только… сможем ли мы платить за гостиницу? Ведь у Грийона, наверное, очень дорого?..
– Да, милые мои сестренки, наши с вами финансы весьма скромные. Я еще не совсем точно представляю, как мы будем бороться за себя дальше, – ну а пока мне придется продать мамино кольцо. Нет-нет, не отговаривайте меня! Я уверена, что мама бы одобрила мое решение. Далее: вы, конечно, понимаете, что сэр Перран не выразит особого восторга по поводу нашего отъезда и постарается с нами расквитаться. Я намерена в самое ближайшее время посоветоваться с леди Тревонанс – думаю, с ее помощью мы как-нибудь с ним справимся. Но теперь я должна рассказать вам еще кое-что… о своем супруге.
Опустив глаза на письма, все еще лежавшие у нее на коленях, она поведала сестрам историю, которая началась прошлым летом и закончилась только что. Дослушав до конца, взволнованные сестры с трех сторон обступили ее кресло.
– Он был недостоин тебя, – сказала Каролина. – Я ведь видела, как ты старалась, делала все, что могла. И если он оказался глух к голосу твоего сердца… Мне жаль его, но теперь ему придется расплачиваться за собственную черствость и бездушие.
После этих слов сестры Джулия вздохнула с невольным облегчением и перешла к делам практическим.
– Думаю, что на вырученные за изумруд деньги мы с вами как-нибудь протянем несколько месяцев, а там… – Не очень хорошо представляя, что «там», она нахмурилась и покачала головой.
– А там, – Элизабет решительно положила руку на ее плечо, – мы что-нибудь придумаем – или мы не дочери леди Делабоул! Неужто мы сами, без помощи такого ничтожного человека, как твой муж, не сможем устроить свое будущее?
Джулия улыбнулась в ответ.
– Спасибо, Элизабет, я всегда считала тебя сильной натурой… и кроме того, ты совершенно права! Но сейчас, коль скоро мы с вами все решили, надо спешить. Чем дольше мы пробудем под этим кровом, тем больше времени предоставим сэру Перрану для всякого рода ухищрений. Если же мы съедем немедленно, то ему гораздо труднее будет предпринять против нас что бы то ни было – разве что с грандиозным скандалом, на который он вряд ли пойдет.