Покорившие судьбу
Шрифт:
Эдвард стал двигаться быстрее, и она начала задыхаться. Наслаждение пронзило ее своим острием, и она закричала. Крепко обхватив ее за талию, Эдвард заставлял ее взлетать все выше и выше, пока безумный вихрь не подхватил ее и не подкинул до самых небес. Сиявшая внутри ее белизна вдруг окрасилась в яркий малиновый цвет, потом в фиолетовый, синий и, наконец, в изумрудно-зеленый, цвет неземного довольства и покоя. Да, перед нею расстилался рай со всем его великолепным бесстыдством и девственной чистотой.
Все горести стоили одной
Все еще щурясь от ослепительного изумрудно-зеленого света, Джулия покосилась на Эдварда, лежавшего рядом. По тому, как часто и глубоко вздымалась его грудь, она видела, что ему так же хорошо, как ей. Из ее глаз снова выкатились слезы. Она думала о том, что Эдвард Блэкторн навсегда останется ее единственным возлюбленным, ее мужем, как бы упорно ни разводила их жизнь.
Когда его дыхание восстановилось, он сказал:
– Пора в дорогу. Завтра Веллингтон будет ждать меня в Брюсселе, я не могу его подвести. По пути заедем к Грийону, скажем обо всем твоим сестрам, а потом…
Она зажала ему рот рукой.
– Эдвард, я очень, очень тебя люблю, но… – Она помолчала, собираясь с духом. – Я не могу поехать с тобой в Брюссель. Во всяком случае, пока.
Тотчас она почувствовала, как все его тело напряглось.
– Как ты сказала?
– Я не могу ехать с тобой. Я должна сейчас быть со своими сестрами.
Он немного отодвинулся и привстал на локте, чтобы видеть ее глаза. Джулия провела рукой по его щеке.
– Я не могу поехать с тобой в Брюссель. Потом – возможно, но сейчас я просто не имею на это права. Пойми меня. Я должна сначала устроить сестер.
Лицо Эдварда потемнело, он сел. Теперь он смотрел на нее так, будто она только что вонзила в него нож.
– Значит, ты не едешь со мной, – деревянным голосом произнес он. – Ну что ж, все ясно. Да, глупо было рассчитывать на твою преданность. Стало быть, так. – Еще некоторое время он, тяжело дыша, сидел на постели, потом встал и занялся своим туалетом.
Джулия молча следила за ним. Ей нечего было сказать, чтобы смягчить его гнев или облегчить боль. Набросив сюртук на плечи, он вышел в соседнюю комнату. Вскоре оттуда послышались приглушенные ругательства: очевидно, платок не хотел завязываться. Джулия знала, что даже в спокойные минуты не всякий мужчина мог справиться с полосой накрахмаленной материи, а уж Эдварду в его нынешнем состоянии такая задача и вовсе могла оказаться не по плечу.
Эта мысль вызвала бы у нее улыбку, но улыбаться не было сил. Лежа в постели лицом вниз, она уже сейчас тосковала по Эдварду и гадала, простит ли он ее: ведь она опять поставила свой долг выше любви.
Когда он вернулся в спальню и подошел к кровати, она повернулась на спину, чтобы лучше видеть его. Он стоял перед нею уже совершенно одетый, в безукоризненно сшитом плаще. Высокий, красивый. Любимый.
– Мне пора, – холодно
Глядя на него почти равнодушно, она задала вопрос, которым, вероятно, надеялась поколебать его уверенность.
– Почему ты покидаешь меня?
По его удивленному лицу Джулия поняла, что вопрос достиг цели.
– Потому что я должен ехать в Брюссель. Меня ждут там.
– Мне ты нужен здесь, – бесстрастно ответила она.
Эдвард слегка прищурился.
– Ты прекрасно знаешь, что я не могу остаться.
– Если бы любил, смог бы. – Она глядела ему прямо в глаза, словно пытаясь внушить мысль о том, что ее решение остаться в Лондоне не менее обоснованно, чем его отъезд.
– Что за чушь? – вспылил он.
– Отчего же чушь? До сих пор я ни разу не просила тебя остаться, потому что понимала: ты выполняешь свой долг. Но у меня тоже есть долг, ты же не хочешь этого понять.
– Это не одно и то же.
Джулия устало отвела глаза.
– В таком случае, нам, вероятно, нечего обсуждать.
Эдвард долго – как ей показалось, бесконечно долго – стоял около кровати. Даже не глядя на него, она чувствовала исходивший от него гнев.
Когда он заговорил, голос его звучал еще холоднее, чем прежде.
– Оденься, пожалуйста. Я найму тебе экипаж. Я не могу ехать, пока ты здесь. – С этими словами он по-военному развернулся и вышел из комнаты.
Через несколько минут Джулия спустилась с крыльца и ступила на каменные плиты тротуара. Подсаживая ее в карету, Эдвард не поцеловал ее и не выказал никаких признаков сочувствия или теплоты.
Джулия откинула голову на спинку сиденья. Ей не хотелось запоминать Эдварда таким, каким он был с нею в эти последние минуты, поэтому она закрыла глаза и позволила себе снова унестись в ту изумрудно-зеленую высь, которую ей довелось познать сегодня в его объятьях.
Что-то ждет их обоих в будущем? – думала она.
Увидятся ли они снова?
Сэр Перран проснулся оттого, что солнечный луч упал на его лицо. Лежа в постели и вспоминая в высшей степени удачный вчерашний вечер, он, впервые за много недель, испытывал ничем не омраченное довольство. Довольство сияло в его улыбке и приятно растекалось по всем его членам. Что ж, думал он, и месть может быть сладостной.
Слова Джулии о том, что она якобы уходит от него, он счел пустой угрозой, недостойной даже минутного внимания. Во-первых, идти ей некуда, во-вторых, сейчас для нее важнее всего сохранить хотя бы видимость приличий, в третьих, у нее нет денег.
Он удовлетворенно вздохнул. Да, месть бывает очень сладостной. Сегодня он первым делом нанесет визит принцессе Эстергази и сообщит ей о вчерашних событиях. Принцесса наверняка потребует, чтобы полученные леди Блэкторн приглашения были немедленно отобраны у нее, и, дабы оградить Джулию и сестер от позора, сэру Перрану придется спешно везти их обратно в Бат.