Покорность ей к лицу
Шрифт:
— Да, для Эдмунда вы просто герой, а свекор недавно намекал, как здорово было бы, если бы я снова вышла замуж, скажем, за соседа или кого-нибудь, кто живет неподалеку, — чтобы он в любой момент мог повидаться с внуком.
Маркус едва сдержался, чтобы не сказать «правда?» еще раз. Вместо этого он проговорил:
— Я и понятия не имел, что Мэннинг жаждет выдать вас замуж во второй раз. — Он нахмурил брови и добавил: — Я думал, это последнее, чего он хотел бы от вас.
— Возможно, вы не заметили, но в последний год или около того, — едко сказала Изабел, —
Маркус знал Клару Эплтон, пышнотелую добродушную матрону, ровесницу его матери. Она водила дружбу с миссис Шербрук и часто наведывалась в Шербрук-Холл. Ее муж, адмирал в отставке, умер пять лет назад, оставив ей достаточно средств к существованию. Маркус не знал, что она хочет снова выйти замуж. Его мать никогда об этом не упоминала, равно как и о том, что барон подумывает о женитьбе. Но это, собственно, его и не касается.
Он пожал плечами:
— Так почему же он не женится на ней, если хочет? Как это связано с вашим возможным браком?
— Мы этого не обсуждали, — пояснила Изабел, — но я думаю, он не решается сделать ей предложение, пока мы с Эдмундом живем в Мэннинг-Корте. Он не хочет, чтобы я чувствовала себя в чем-то ущемленной, и также не хочет, чтобы его жена пришла в дом, где хозяйничает другая женщина. Если бы я вышла за вас, это решило бы все его проблемы. Он мог бы преспокойно жениться на миссис Эплтон — и при этом мы с Эдмундом жили бы рядышком с ним.
Маркуса осенило:
— А моя мать знает?
— Полагаю, да. Они с миссис Эплтон закадычные подруги, да и с моим свекром ваша мать в дружбе. Я бы удивилась, если бы она не знала.
— Ммм… выдумаете, ваш свекор делился с ней надеждами на наш счет?
— Возможно, — ответила Изабел, слабо улыбнувшись. — Я часто заставала их, когда они о чем-то шушукались, стоило мне подойти, как оба тут же замолкали. — Она взглянула на него испытующе: — А почему вы спрашиваете?
Маркус почесал подбородок:
— Перед отъездом мать выражала глубокую озабоченность положением в моей жизни. Теперь понятно почему.
— Она говорила с вами об этом? — Изабел смотрела на него потрясенно.
Маркус покачал головой:
— Нет. — И добавил с улыбкой: — Просто она вбила себе в голову, что я не могу быть счастлив тем, что у меня есть. Что мне нужно как-то развеяться или что-то изменить…
— Так вот почему вы пошли на такое безрассудство! — воскликнула Изабел. Ее глаза потемнели от гнева. — Вы решили слегка разнообразить свою жизнь, разрушив мою!
— Нет, это не так! — запротестовал Маркус, хотя ее слова заставили его задуматься: а не послужило ли это и в самом деле одной из причин? Возможно, мысли матери отпечатались в его сознании? Нет. Его заявление никак не связано с беспокойством матери. В тот момент им двигало лишь желание обезоружить Уитли и защитить Изабел.
Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. В конце концов Изабел удрученно спросила:
— Что же нам делать?
Маркус пожал плечами:
— Я
Она подалась вперед:
— Вы же понимаете, что вопрос о нашем браке вообще не стоит. — Она опустила глаза и глухо проговорила: — После смерти Хью… — она проглотила комок в горле, — после смерти Хью я поклялась, что больше никогда не выйду замуж. Это не имеет к вам лично никакого отношения. Просто есть… причины, которые делают мой брак с вами или с кем-то еще невозможным. Я на это не пойду.
Маркус угрюмо созерцал ее склоненную голову. Значит, она дала обет целомудрия после смерти Хью? Как глупо! Она прелестная молодая женщина. Ей есть, что предложить мужчине, зачем же делать из себя монашку на послушании?
Чем больше Маркус размышлял об этом, тем сильнее злился. Хью Мэннинг был славным парнем, но Маркус не верил, что Изабел настолько его любила, что теперь ей невыносима сама мысль о том, чтобы выйти замуж за другого. Это даже оскорбительно. Он что, не может дать ей того, что дал Хью? Откуда она знает? Он мог бы стать ей лучшим мужем, чем Хью Мэннинг, и готов это доказать!
Маркус поспешил напомнить себе, что нет смысла сравнивать себя с покойником в сфере мужских добродетелей. Он прочистил горло и сказал:
— Так как вы не желаете выходить за меня, остается только два пути. — Он стал загибать пальцы: — Первый: если просочится слух о нашей помолвке, мы все отрицаем и изображаем Уитли злостным сплетником. Второй: мы подтверждаем его слова, а через некоторое время вы разрываете помолвку. — Он сухо добавил: — Так как вы отказываетесь стать моей женой, то, вероятнее всего, вам придется носить клеймо изменщицы. Помните, что это ваш выбор? Я предлагал вам брак.
— Да, я помню и высоко это ценю, — мягко ответила Изабел. — Но если случится худшее и меня назовут легкомысленной обманщицей, мне останется лишь надеться, что мои сын и свекор не пострадают от сплетен и домыслов.
— Так что вы предлагаете делать? — уточнил Маркус. — Отрицать все или подтвердить?
Они обсуждали этот вопрос еще несколько минут, после чего Изабел сказала:
— Мы ничего не можем предпринять, пока не узнаем, что сделает Уитли. — Она закусила губу. — Возможно, он ничего никому не скажет, хотя я сильно в этом сомневаюсь — это ничуть на него не похоже. Думаю, нам стоит подождать и выяснить, распустит ли он сплетню. — Она нацепила непроницаемую маску. — И если все же распустит, мы подтвердим помолвку, а через несколько недель я расторгну ее.
Маркус неохотно согласился с ее планом и вскоре поехал обратно в Шербрук-Холл — поехал с тяжелым сердцем. Ему многое нужно было обдумать. Уитли имел какую-то власть над Изабел. О чем бы ни шла речь, это, несомненно, очень серьезно, однако она не желала ничего ему говорить и вряд ли позволит помочь. Маркус мог бы счесть себя оскорбленным тем, что она предпочла сплетни и всеобщее порицание браку с ним. Он улыбнулся. Но разве можно ожидать от Изабел какой-то другой реакции? Она воевала с ним с рождения.